Название: Никто не услышит Автор: Леди в Маске Жюльетта вышла из магазина и поежилась, поуютнее закуталась в роскошное манто и быстро пошла к своему экипажу. Осень была отвратительной - дождя как такового не было, а была отвратительная мелкая морось, не прекращавшаяся ни на секунду. Вслед ей оборачивались, но она лишь склоняла голову, всем видом давая понять, что у нее горе. Молодая вдова виконта Де Гринель, она едва перешагнула двадцатилетний рубеж. Ее рано выдали замуж, ее супруг был старше на сорок пять лет. И вот недавно он покинул наш мир, оставив юной виконтессе поместье, солидный капитал и громкое имя. Она шла и жалела себя: "Ах, загубленная молодость, зачем мне все это, почему меня никто не любит..." Внезапно кто-то больно толкнул ее в бок. -Тетя, тетя, дайте на хлебушек, - щупленький мальчонка лет десяти склонил голову, будто ожидая, что его огреют по шее. Одет он был в лохмотья и выглядел очень болезненно. Лицо мальчика скрывали черные грязные патлы. Что тогда кольнуло у Жюльетты в груди, она и позже объяснить не смогла. Но она опустилась на колено и заглянула мальчику в лицо. Он попытался отвернуться, закрыть руками, но она успела увидеть. Правая половина была изуродована настолько, что непонятно было, как с такими повреждениями мальчик еще жив. -Что это у... - она не успела договорить, как он резво дернулся и попытался убежать. Однако девушка удержала его. -Где ты живешь? Кто твои родители? Это они с тобой сделали? Мальчик стал вырываться. -Отпустите, не трогайте меня... - Он сильно ткнул Жюльетту в грудь. -Да успокойся ты, - она прижала его к себе. Мальчишка вырывался, потом задрожал и заплакал, - сейчас мы поедем ко мне домой, покушаешь, поспишь, а там посмотрим. -Нет, нет - он брыкался, - вы хотите надо мной посмеяться! -Нет, никогда! Ты что! Пошли... - она посмотрела ему прямо в глаза. Два огромных зеленых глаза были полны слез. Вдруг мальчик расслабился и сказал: -Ну... Поехали... Дорога заняла часа три. За это время она узнала, что мальчика зовут Эрик, он живет в подвалах Оперы, и только недавно он сбежал из цыганского табора, где его истязали и выставляли напоказ как дитя дьявола. Она уткнулась лбом в стекло и заплакала. Затем погладила мальчика по головке и сказала: -Нет уж. Теперь ты будешь жить со мной. *** Эрик стоял, смешной, маленький. Умытый и одетый в чистый костюм, он очень напоминал херувимчика. Портило все только обезображенное лицо. Жюльетта привела его в столовую и посадила за стол. Мальчик как хищный зверек смотрел на все великолепие, которое стояло перед ним. Затем, украдкой поглядывая на девушку, потянулся к ближайшей тарелке, схватил куриную ножку и стал жадно грызть. -А фы фто не едифе? - Эрик с набитым ртом удивленно смотрел на виконтессу, которая едва притронулась к еде. -Нет, мой мальчик, не хочу, ты ешь, а потом я отведу тебя в твою комнату. Она за руку вела его по коридорам своего особняка. Он прятал лицо от ее взгляда. -Эрик, а сколько тебе лет? -Двенадцать, а что? -Ты выглядишь гораздо младше. А ты умеешь читать, писать? Вообще, расскажи о себе. Мальчик потупился и остановился. По его щечкам потекли слезы. Он весь дрожал. -Ну, мой мальчик, - Жюльетта наклонилась и обняла его. Он стал утирать глаза кулачком. -Ну... Да, я умею читать... И писать тоже... Меня научила одна добрая старушка... А еще я петь люблю... И... И... - он снова заплакал. Девушка поняла, что больше не стоит его мучить расспросами, и просто отвела в комнату и уложила спать. Он долго не мог поверить, что ему отведена такая роскошная комната и кровать. Затем торопливо разделся и залез под одеяло. Через три минуты Эрик блаженно засопел. "Мальчик любит петь... И боится вспоминать свое прошлое... Господи, что же он пережил?" - Жюльетта направилась в свою комнату, - "А не сводить ли его в Оперу? Пусть он увидит весь ее блеск и красоту, а не грязные подвалы." Он лежал и смотрел перед собой. Еще вчера он побирался на улицах, а сегодня... -Зачем ей я? Грязный оборванный урод, дитя тьмы? Что она хочет со мной сделать? Искренна ли она? Может, она наиграется и выбросит меня , как ненужного котенка... Но ее глаза... Она не может врать. А их цвет... Как два аквамарина... - мальчик перевернулся на другой бок. Он услышал шаги. Затем скрипнула дверь, и вошла Она. -Доброе утро, Эрик. Ты выспался? - Она присела на край его кровати, - У нас много планов на сегодня. Мальчик сел. -Да. Я никогда так не спал, - честно ответил он, - А что за планы? -Ну... Сегодня мы идем в Оперу! Но это вечером. А пока... Я познакомлю тебя с твоим учителем. Потом, после занятий, мы поедем в город, купим тебе все. что ты захочешь. А там... - Она закрыла глаза. Эрик слушал, не веря своим ушам. Нет, она врет, она обманывает. Но как же хочется ей верить!!! -А как Вас зовут? Вы ведь не сказали... -Я Жюльетта Де Гринель, вдовствующая виконтесса. Но, если хочешь, называй меня мамой. -Мамой?! Вы что?! Как я... Да нет, ну что Вы... Мадам Де Гринель... -Ну, хотя бы Жюльетта... - она расстроилась. -Хор-рошо, Жюльетта... Они сидели в гостиной. Эрик незаметно гладил шелковую обивку дивана - такой ткани он в жизни не видел. -Знаешь, что я придумала? - Жюльетта таинственно посмотрела на мальчика. Он поднял глаза и внимательно на нее посмотрел. Девушка беззвучно встала, обошла изысканный вазон с цветами и что-то взяла с маленького столика. Затем подошла к Эрику и дала ему в руки коробку, похожую на те, в которые упаковывают ожерелья. Мальчик взял ее и стал разглядывать. -Тяжелая... - он пытался отгадать, что же внутри. -Открой, - она смотрела на него с такой щемящей нежностью, с которой может смотреть только мать. Мальчик повиновался. Внутри оказалась... полумаска. -А... Зачем это? -Давай договоримся - когда ты будешь встречаться с чужими людьми, ты будешь носить маску. А когда будешь дома - ходи, как хочешь. -М-м-м… - мальчик задумался, затем взял маску и одел ее. Опера искрилась и сияла, словно рождественская елка. К ней текла огромная река из множества человеческих судеб. Эрик зачарованно смотрел на все это великолепие из окна экипажа. - Пойдем! - Жюльетта выбралась из кареты. Теперь мальчик разглядывал ее. Светлые волосы собраны в высокую прическу, шея длинная, тонкая. Черное с серебром платье подчеркивало особую стать виконтессы, а синяя накидка придавала ей какой-то загадочности, таинственности. Она обернулась. -Ну, ты идешь? Давай скорее, скоро начнется представление! - она взяла Эрика за руку. Они петляли между наряженными дамами, их спутниками, служанками и лакеями, и Эрик разглядывал их с особым упоением. Нет, не к таким людям он привык. Эти люди прекрасны, изящны... А те уроды, которые окружали его прежде... Опера - это вечный праздник, а не грязный подвал! Как же он хотел стать частью этого вечного движения, танца... -Ложа номер пять? Благодарю, - от собственных мыслей мальчика отвлек только голос Жюльетты. Они вошли в одну из самых лучших лож. На одном из мягких кресел лежала программка. - Эль Муто, - прочитал Эрик. - Да. Я не очень люблю эту оперу, но, нельзя не признать, что синьора Корсилло исполняет ее блестяще. Присаживайся, - она указала на одно из кресел. Он смотрел сверху на все это великолепие, блеск туалетов, живые эмоции, и понимал, как все это ему нравится. Внезапно свет погас. Началась музыка. Эрик как впал в оцепенение. Он внимал каждому звуку, проживал с актерами целую жизнь... -Ах - выдохнул Эрик, когда начался антракт. -Понравилось? - Жюльетта пыталась заглянуть ему в глаза, но он жестом будто приказал ей молчать, не двигаться. И она... послушно замерла. "Удивительный мальчик, - подумалось ей, - Вроде оборвыш, нищий, а какая внутренняя сила! На моей памяти я повиновалась только отцу". -Когда начнется вторая часть? - требовательно спросил он. -Минут через двадцать...- послушно ответила она, и сама удивилась себе. Теперь не она покровительствовала над ним, а он руководил ей. Эти двадцать минут они провели в молчании. С началом второго акта мальчик вновь замер, оцепенел... Однако больше за весь вечер не проронил ни слова, как Жюльетта ни пыталась его разговорить. Он молча забрался в кровать и отвернулся. "А лег прямо в маске..."- этот факт несказанно удивил девушку. -Доброе утро, - Эрик проснулся от того, что кто-то распахнул окно. В комнате была горничная. -Мсье, ваш костюм в гардеробной, также в умывальной стоит кувшин теплой воды. Госпожа Де Гринель ждет вас к завтраку, - после этих слов она покинула комнату. Мальчик спустил ноги с кровати, и увидел роскошные домашние туфли. "Что вообще происходит? Зачем ей все это?" - Эрик третий день ломал над этим голову. Он послушно встал и умылся. Однако с одеванием возникли проблемы. Он не представлял, как же можно завязать нечто, которое он много раз видел на шеях богатых мужчин и мальчиков. В итоге так и пошел вниз: "нипоймичто", как он успел окрестить предмет одежды, вызвавший у него трудность, висело у него на плече. -Мой мальчик! - Жюльетта поднялась из-за стола, - Чего ты такой растрепанный? Иди сюда, давай я поправлю. После они сели завтракать. -Сегодня придет твой учитель музыки. Ты готов? - она пристально посмотрела на Эрика. -Учитель... Музыки... Вы серьезно? Она рассмеялась После завтрака Жюльетта отвела его в музыкальную комнату. Мальчик с упоением стал разглядывать ее. Вся северная стена представляло собой окно с витиеватыми узорами. Под ногами приятно пружинил персидский ковер, всюду стояли роскошные вазы с цветами, а на стене висел портрет - Жюльетта и пожилой господин. -А... Кто это? - Эрик стал разглядывать этого человека. Он был высок, плечист. В его фигуре, осанке, взгляде - во всем читалось величие, природный аристократизм. -Мой мальчик, запомни, что в обществе не приняты подобные "а...", "Э...", и прочее. К тому же не забывай всегда, прежде чем спросить, сказать "Извините, пожалуйста…", а уже потом задавай вопрос. Но это впредь, - ей очень нравилось объяснять ему, как нерадивому ученику, - А это - мой муж, виконт Де Гринель. Он был намного меня старше, великий человек... Кстати, а вот он в молодости, - она указала на другой портрет. На нем Эрик увидел темноволосого красавца на вороном коне. "Как я хочу быть таким... - подумал Эрик" *** -Эрик, я, конечно, уже привыкла, но не соблаговолишь ли ты прекратить музицировать. Где это видано - юноша лежит в кровати и играет на скрипке! Для этого нужна подобающая обстановка и подобающее время, - Жюльетта стояла в комнате Эрика в домашнем шелковом платье персикового цвета. Эрик же полулежал на своей кровати и играл что-то незатейливое на скрипке. Услышав замечание, он бережно отложил скрипку и встал. Жюльетта этого не любила. Теперь он смотрел на нее сверху вниз, и ей сразу неловко становилось его воспитывать. В обществе их часто принимали за супругов, а когда Жюльетта начинала объяснять, что это ее воспитанник и на 8 лет младше ее, люди лишь снисходительно кивали и улыбались, всем своим видом говоря "Знаем мы таких пасынков". Вдруг вошла горничная. -Господин... Ой, и Вы, госпожа, здесь? Садовник интересуется, какие цветы срезать для украшения зала? -Эрик, не составишь мне компанию, пойдем, выберем цветы для украшения стола в твой день рождения. -Я присоединюсь к тебе позже, - он взглядом указал на дверь. Жюльетта ушла. Он подошел к столу и открыл ящик. Там, будто ожидая своего часа, лежала алая роза. Эрик с трепетом взял ее и подошел к двери. Юноша выглянул в коридор, и, убедившись, что там никого нет, юркнул в комнату Жюльетты. Это была настоящая дамская комната - огромное количество цветов (как, впрочем, и везде в доме), уютная кровать с толпой шелковых подушек - от огромных до крошечных, размером с игольницу, и огромное трюмо с армией различных пузырьков, склянок, щеточек, пуховок и прочих дамских пустяков. Эрик сел на ее кровать. А потом, осмелев, и вовсе завалился на нее и стал разглядывать узор на балдахине. "Эх, почему же ты не понимаешь, что ты мне больше, чем воспитательница..." *** -Мадам... Простите, что опоздал...- в комнату вбежал маленький худенький мужчина со смешными усиками. На вид ему было лет тридцать пять, но его худоба и бледность, а также старомодная прическа и одежда придавали ему стариковский вид. В одной руке у него был кофр, в другой - пальто. -А, здравствуйте, мсье Лефевр, - Жюльетта двинулась к мену, всем видом показывая, что рада гостю, - Эрик, это мсье Лефевр, старый друг моего покойного мужа. Мсье, - обратилась она уже к учителю, - это Эрик, мой воспитанник. Он на днях был очарован оперой, и я бы хотела, чтобы Вы, если, конечно, Вам будет угодно, позанимались с ним, помогли ему освоить какой-нибудь музыкальный инструмент, и преподали ему основы вокала...- она улыбнулась очаровательно-официальной улыбкой. -М-мадам, - сказал учитель нервно, - для Вас - что угодно! Жаль, что этого очаровательного мальчугана не застал виконт... Замечательный был человек!! -Запоминай: До, - мсье Лефевр нажал клавишу, - ре, ми, фа, соль, ля, си. Все понятно? Эрик как завороженный смотрел на пальцы учителя. -И неужели любая музыка состоит вот из этих... нот, я правильно запомнил? - мальчик очень боялся ошибиться. -Да, почти, - мсье Лефевр снисходительно посмотрел на него. *** Спустя три часа Жюльетта и Эрик прогуливались по саду. У этого сада был странный, мертво-прекрасный вид. Фонтан зарос каким-то вьющимся растением, и был весь усыпан мелкими сиреневыми цветами. Роскошных мраморных нимф не пожалел ни ветер, ни мох, ни лишайник - они напоминали утопленниц. Но, как ни странно, в саду до сих пор цвели розы. Их было много - алые, чайные, розовые, белые, желтые... -Тебе понравились занятия? - спросила Жюльетта, - И мсье Лефевр? Эрик потупился. -Ну... Да... Только он странный какой-то. Она улыбнулась. Затем повернулась к кусту роз. -Знаешь, для женщины важно, чтобы с ней говорили на языке цветов. Это я тебе на будущее говорю. Ведь рано или поздно тебе придется ухаживать за девушкой. Белый - цвет невинности, - она дотронулась до белоснежного цветка, - если ты даришь белую розу, то это значит, что твои помыслы чисты, и любовь может быть исключительно платонической. Желтый - цвет разлуки. Такую розу дарят, если любовь зачахла, ее больше нет. Розовые, если честно, дарят, кому попало, только потому, что надо подарить. Ну а красные… Красный - цвет крови, страсти. Красную розу просто так не дарят... Если ты ее подарил, то ты, будто намекаешь: "Ты моя, и не пытайся сопротивляться" *** -Держи спину прямо... Не отклоняйся.... Раздался плеск воды, и звон бьющегося стекла. -Ну вот, пятый стакан за пятнадцать минут, - прокомментировала Жюльетта. Они были в каминной, девушка заставляла Эрика ходить взад-вперед со стаканом на голове, чтобы улучшить его осанку. -Это ужас... Неужели все через это проходили? - Эрик стоял сгорбленный, мокрый и несчастный. -Нет, только люди определенного сорта, то есть аристократы, проходили эту школу. Но... Положение обязывает, - Жюльетта пожала плечами. -Но я же не аристократ! Я же бродяжка! Она взглянула на него исподлобья. -Ну... Началось! Я не понимаю, ты хочешь быть бродягой или аристократом? В нашем обществе аристократ - синоним слова человек! - ее голос повышался. -А мне все равно! Для вас, аристократов, я игрушка! Урод, развлечение! Кем вы чувствуете себя, когда меня кормите, одеваете? А? Ангелом? Н-е-е-т... Я вам объясню, кто вы такая! Вы - аристократочка, которой нечего делать! Во все тяжкие пуститься нельзя, вдова все-таки, делать нечего, да вы и ничего не умеете, кроме как обаятельно улыбаться, ходить с высоко поднятой головой и делать хорошую мину при плохой игре! - Эрик тяжело дышал, затем сорвался с места и побежал - прочь, прочь из этого дома! А Жюльетта просто осела на пол и зарыдала. За ним никто не гнался, не хватал за руки, не бил здоровым кнутом, приговаривая: "Будешь знать, как убегать, выр**ок" Он остановился уже за оградой поместья и отдышался. Затем сел на землю. -Хочу ли я быть аристократом? Да, если это подразумевает благородство, природную стать, искусство говорить... Я хочу быть аристократом, чтобы меня уважали и боялись моего величия, чтобы мне не могли сказать слова наперекор.... Но я не хочу быть "аристократом" - жирным, избалованным семейными благами, подлым и порочным типом. Я не хочу, чтобы ко мне относились с уважением и почтением только потому, что я принадлежу к этому "высшему обществу" Я хочу… Я хочу быть свободным, иметь право любить, жить, чувствовать... Я хочу так мало и так много... Никто и никогда меня не поймет... Вся жизнь это театр, всё это - маскарад... Как в опере... А вот в опере как раз настоящая жизнь! Все пороки оголены, все уродства тех людей, которые высмеивали мое безобразное лицо, открыты... И только там их можно уничтожить, выставив на всеобщее обозрение на сцене. И, может быть, они станут чуть лучше... Зря я ее обидел... Она хорошая, я чувствую… И она мне поможет - я стану одним из этих, людей первого сорта! Он встал и пошел к дому. Конец первой части Часть вторая Эрик отлично помнил тот день, когда впервые взглянул на Жюльетту не как на благотворительницу и практически мать, а как на женщину. Это был сочельник. Ему едва исполнилось пятнадцать, и это отражалось на всем. Мсье Лефевр запретил ему петь, так как его голос стал стремительно меняться, тело стало мутировать, он стал неповоротлив, перебил все вазы, имевшие неосторожность стоять в зоне досягаемости. Затем Жюльетта решила, что Эрику пора выходить в свет, и началась типично дамская морока с подбором нового гардероба, нудными беседами на тему: "Какие мужские прически сейчас в моде?". Круглые сутки по дому бегал портной, маленький человечек, которому, чтобы узнать окружность головы Эрика, требовалось встать на стол. В итоге, наряженный в новый костюм, с длинными волосами "по последней моде", и стойким желанием сбежать отсюда, Эрик прятался от Жюльетты за елкой в надежде, что она-таки оставит его в покое, и отпустит наверх, к его книгам и роялю. -Эрик! Это уже неприлично! Тебе пятнадцать лет! Меня в твоем возраст уже замуж выдали! А ты все играешься! Пойдем, нужно поприветствовать гостей! Она взяла его под локоть и вывела в центр празднично украшенного зала. Он напоминал юноше оперу в тот самый первый визит в качестве гостя. -Мадам Камальмак, вдовствующая графиня, с дочерьми. Присмотрись к старшенькой, Эльзе. Прелестная девочка... Не красавица, но милая и добрая, - подобными комментариями Жюльетта награждала почти всех гостей. Но вдруг она резко изменилась. Осанка, и без того всегда безупречная, вдруг как-то изменилась, стала какой-то более гордой, плечи развернулись, щеки зарумянились... -О, мсье К'эранский! Как я рада вас видеть! - она обратилась к молодому мужчине, подошедшему последним. Он был высоким, худым, костюм, однако, сидел на нем безупречно. И, несмотря на сравнительно молодой возраст, мсье К'эранский был абсолютно седым. - О, м'адмь Джюльэтта! Благодарю за приглаш'эние! - мсье поцеловал руки Жюльетты. Она кокетливо засмеялась. Весь этот вечер Жюльетта не отходила от этого гостя. Смеялась, кокетничала, строила глазки. А Эрик стоял в стороне и чуть не плакал - он так привык, что она не оставляла его почти ни на минуту, что он, в общем, был единственным мужчиной в ее жизни. Что-то будто стянуло узел на его груди. К нему лезли какие-то девицы, кокетливо помахивая веером, но он внимательно присматривался к расстановке мебели в зале. Через некоторое время Эрик подозвал Жюльетту, напускно громко смеявшуюся над шутками мсье. -Ты меня совсем забыла? Мне ведь тоже нужно уделить внимание. А то хозяйка бала... - Эрик пригубил бокал. Но ответить Жюльетта не успела. Эрик сделал шаг назад, и началась цепная реакция. Юноша наступил на край шторы, карниз сорвался и стал падать вниз, Эрик обхватил Жюльетту и они вместе упали на пол, чтобы не пришибло этим самым карнизом. Карниз задел напольный канделябр, и затем, по принципу домино, они стали падать один за другим. Последний канделябр упал на скамеечку, стоявшую подле мсье, поднявшийся край скамейки ударил мсье Керанского по спине и он упал в фонтан, рядом с которым стоял. Публика пару секунд пребывала в состоянии шока, а затем, подобно раскату грома, комнату наполнил смех. -Ты это специально сделал??! - переполненная негодованием, растрепанная и раскрасневшаяся Жюльетта даже забыла встать. -Что-о-о? - Эрик с самым невинным видом смотрел ей прямо в глаза, при этом активно воспользовавшись замешательством мадам, - ну что ты! Как я мог подгадать, что он будет стоять один, на той скамейке никто сидеть не будет, и карниз зацепит канделябры? -Вставай, люди смотрят, итак теперь от позора не отмоемся. Хлопнула дверь. Мокрый и злой мсье Керанский выбежал из зала. Жюльетта вскочила и побежала следом, с криком: -Мсье, подождите! Примите наши извинения! Эрик сел и засмеялся. Почему-то слабость мсье доставила Эрику удовольствие. Сейчас он с удовольствием вспоминал тот день. Кажется, это было так давно... С тех пор он вел активную борьбу за ее сердце. Ему нравилось ее смущать - Эрику ничего не стоило без стука войти в ее комнату, когда Жюльетта уже легла в постель, но еще не спала, с какой-нибудь пустяковой просьбой. Или пройти по дому без рубашки, объясняя это тем, что: "Я простолюдин!" Она обычно краснела, начинала на него кричать, пару раз даже запустила книжкой, которую читала. Потом пошли скабрезные записочки, но переданные тогда, когда она не могла на них отреагировать - скажем, на званом обеде у консула или "средь шумного бала". Когда они оставались один на один, Жюльетта высказывала ему все, что о нем думает, отвешивала пощечины. Все это лишь распаляла юношу, и он только посмеивался. Единственной управой на него была перспектива отмены уроков музыки - этого бы Эрик не пережил. -Эрик, мадам просит вас спуститься. Она ожидает Вас в музыкальной комнате, - молоденькая служанка, пухленькая и румяная, робко заглянула к нему в комнату. Она совсем недавно появилась в доме. -Спасибо.. эээ... Анжелика? - он никак не мог запомнить ее имя. -Энжелина, - поправила девушка, еще больше смутившись, и быстро покинула комнату. "Так, к чему бы это? Накричать - она уже на меня накричала. Розу уже нашла и выкинула в окно. Записку получит только на ужин. Тогда что? Неужели…." Юноша поспешно вскочил с кровати и сел за туалетный столик. Одел маску. Замелькали баночки, щеточки, пуховки... "Наряжаюсь, как барышня. Но ведь это для нее..." Он поспешно достал из платяного шкафа свой лучший фрачный костюм. Оделся, завязал шейный платок, вколол изящную булавку стрекозу. -Да...- сказал он, глядя в зеркало. Затем Эрик поспешно побежал вниз. -Жюльетта, ты... - он распахнул дверь в музыкальную залу. И замер на пороге. У рояля стоял мсье Керанский. -Здравствуй, Эрик, - поздоровался он. -Здрасьте, - если бы Эрика спросили, кого бы он мог увидеть в этой комнате, то мсье Керанского в этом списке не было бы ни под каким предлогом. - Жюльетт вышла. Сейчас вернется. Повисла пауза. В комнату незаметно просочилась, иначе не скажешь, Жюльетта. Она взглянула на Эрика исподлобья и заулыбалась, затем подошла к мсье Керанскому. Он взглянул на юношу, и полутеатрально положил руку на талию Жюльетты и притянул к себе. Женщина покраснела. -В общем... - она разглядывала винное пятно на ковре, которое вчера поставил Эрик, - тебе, наверное, уже сказали... То есть мсье Керанский сказал... То есть Пэтор... Знаешь, Эрик, Пэтор сделал мне предложение… И я согласилась, - Жюльетта испуганно взглянула на юношу. Эрику показалось, что у него из-под ног выбили почву. Все куда-то поплыло, перед глазами стали мерцать ало-черные круги. Душа ухнула куда-то вниз. -Ч-что? - это было все, что он смог выдавить из себя. -Эрик, ты должен понять меня и принять мой выбор. Я уже много лет вдова, и овдовела очень рано! Я хочу пожить! Я люблю и любима, и хочешь ты этого или нет, ты должен это принять! Ты... Эрик не стал дослушивать. По щекам текли слезы, а плакать при этом ... этом ...этом... Он развернулся настолько стремительно, что со столика упала и разбилась ваза. Эрик бежал прочь от них, прочь из этого ада... Ноги сами несли его куда-то. Он бежал без усталости, без остановок около двух часов. Потом остановился. Огляделся. Перед ним высилось здание Оперы. -Добрый день! - Эрик спокойно вошел в столовую и прошел к своему месту. Керанский проводил его долгим, полным презрения, взглядом, Жюльетта же смотрела испуганно. -Добрый вечер, извините, что задержался, - юноша сел за стол, - Приятного аппетита. Принесли ужин, Эрик с аппетитом приступил к трапезе. Но ни Жюльетта, ни Керанский не притронулись к еде. В итоге не выдержал мсье. -Может быть, вы объясните, молодой человек, где вы были? Жюльетта извелась, она не знала, что с вами и где вы? Вы подумали о своей благодетельнице? Эрик поднял голову. -О, папА, вас вряд ли заинтересует мое времяпрепровождение. Не соблаговолите ли вы передать мне соус? - Эрик потянул руку к соуснице. -Чтоб ты соусом подавился, - промелькнуло в глазах Керанского, но вслух он сказал, - Приятного аппетита. -Вам того же, - ответил Эрик. Костяшки его пальцев, сжатых на ручке соуснице, побелели. Он нарочито долго поливал еду соусом, потом гонял по тарелке остатки еды, затем очень спокойно встал, и, напевая что-то себе под нос, вышел. Эрик закрылся у себя в комнате. Сбросил маску. Руки сами потянулись к скрипке. Пальцы сжали смычок, и он со всей страстью, со всей обидой - со всем, что скопилось в душе, стал играть. Он играл, играл, играл. Скрипка стала издавать все более странные звуки, пока с громким хлопком не лопнула струна. Конец полоснул по изуродованной половине лица, кровь закапала на белоснежный воротник. Юноша чертыхнулся, проел по ране рукой и подошел к зеркалу. Струна едва не задела глаз. Он упер руки в стол. На лаковую столешницу закапали кровавые слезы. Рану защипало. Дыхание стало сбиваться. Эрик вновь машинально провел по лицу рукой. затем взглянул на ладонь. "Мои руки в крови... По локоть..." Он подошел к окну, прислонился к стеклу. Шел дождь. Эрик проследил, как маленькая капелька, пробежав по поверхности стекла, сгинула. -Вот так и человеческая судьба… Рисуешь вензеля на стекле, рисуешь, а конец один - в земле. Сейчас ему не хотелось ничего. Он потерял цель в жизни. Почему-то он чувствовал себя обманутым. Эрик провел ладонью по нормальной половине лица. -За что... ЗА ЧТО? Говорят, дети всегда отвечают за грехи родителей. Что же должны были совершить мои родители, за что я так страдаю? Отец должен был быть как минимум Калигулой, а мать ведьмой. И что ж такого я совершил в прошлой жизни? Ответов на эти вопросы Эрик не находил. Пустое созерцание дождя надоело ему. Он отправился в музыкальную комнату, принес моток струн и стал натягивать новые струны скрипки. -Все заново... Была уже глубокая ночь. Жюльетта никак не могла уснуть. Она ходила по комнате, читала, думала, выключала и снова включала свет... Вдруг женщина услышала тихий стук. Она открыла дверь. На пороге стоял Эрик. Жюльетта встала, подошла к окну. Как же ей хотелось, чтобы все, что произошло вчера ночью, оказалось только сном! Но тихое посапывание, наполнявшее комнату, не давало никакой надежды. Она заплакала. Зачем, зачем, зачем она это наделала? Что дернуло ее? Посапывание прекратилось. -Уходи, - сказала она, не оборачиваясь, - Уходи. Ни слова! Женщина услышала, как хлопнула дверь. Они сидели в столовой. -Эрик... - Жюльетта отложила прибор. -Да, мамочка? - Эрик взял салфетку. -Эрик, я хочу, чтобы все осталось между нами... - она повела плечами. -Как мило! Где вы вычитали этот шедевр, маман? В романе "Страсть и гордость"? -Эрик, не надо... - Жюльетта чуть не плакала. -Вот только не надо продолжать... - Эрик бросил салфетку на стол, - Ой, ты понимаешь, я повиновалась минутному порыву... Ой, я несчастная одинокая вдова, давно забывшая, что такое хорошее отношение, - передразнил Эрик. -Эрик! - по щекам Жюльетты текли слезы. -Я предлагал вам, госпожа, чтобы все было официально. Я давно пытался завоевать ваше внимание... А вы? Вертели мужчинами, как хотели. А вот теперь все. Вот теперь война. Ваш нежный мальчик стал взрослым. Вот теперь вы помучаетесь. -Флер Д'Оранж, по-моему, стоит убрать. Кто-кто, а вы этого цветка ну явно не достойны, - Эрик стоял, прислонившись к дверному косяку. Портниха бегала вокруг Жюльетты и набрасывала там и тут различные драпировки на свадебное платье. -Эрик, ну сколько можно! - Жюльетта оторвала только что пришитый цветок. -Сколько нужно, столько можно, - Эрик подошел к зеркалу, - Нет, черный вариант маски мне определенно больше нравится. Вбежала служанка. -Мадам… к Вам... Мсье... Керанский... - сказала она, едва переводя дух. -Скажи ему, что я не одета, буду через пять минут, - Жюльетта указала Эрику на дверь. Юноша нарочито медленно стал выходить, но при этом не забыл хлопнуть дверью так, чтобы задрожал пол. -От ваших нежностей, мадам, зубы болят. Так все сладко! - сообщил Эрик Жюльетте после того, как их тет-а-тет с Керанским закончился. -Ты подслушивал? - Жюльетта зло взглянула на него. -Просто вы громко говорили, - с этими словами Эрик ретировался. -Подожди! - крикнула вслед Жюльетта. Юноша обернулся. -Свадьба через три дня. Он все решил уже давно. С тринадцати лет он тайком убегал в оперу, к мсье Лефевру, изучал переходы, подвалы, тайные ходы оперы. Рисовал планы, изучал конструкции декораций, тайком подслушивал гримеров, костюмеров, подсобных рабочих. Эти посещения давали ему куда больше, чем все учителя, нанятые Жюльеттой. Он быстро освоился и стал лелеять мечту о том, чтобы навсегда поселиться здесь. Но где это видано - жить в театре? Впрочем, была еще одна причина - Жюльетта. Именно по этой, второй причине, он так и не сбежал из "золотой клетки". Теперь же, когда его, ЕГО Жюльетта должна была соединиться нерушимыми узами с каким-то проходимцем, Эрик принял окончательное решение. Как-то юный Эрик в Опере услышал разговор двух дам. -Что ты, какой Призрак! Это же театр! - говорила та, что постарше. -А ведь как бы было интересно и увлекательно, - мечтательно ответила ее молодая собеседница, - Представляешь, темной ночью, когда на город опускается ночь, а все звуки в храме Музыки затихают, появляется он... Призрак... Он, неприкаянная душа и непризнанный при жизни, наконец становится единоличным правителем Оперы! Представляешь, как здорово! Эрик прислонился спиной к стене. Так ведь это же он - непризнанный гений, неприкаянная душа! Так вот что нужно людям! И он может им это дать! Сейчас, сидя в храме, Эрик обдумывал их утренний разговор с Жюльеттой. -Эрик. Я. Тебе. Еще. Раз. Повторяю. Я. Тебя. Люблю. Только. Как. СЫНА. - вкрадчиво, по слогам, проговорила Жюльетта. - А у Вас, выходит, отклонения. Не далее как месяц назад Вы без особого смущения затащили меня в постель, а теперь я Вам сынишка? -Эрик! - сорвавшимся голосом крикнула Жюльетта. -О, экипаж прибыл, - Эрик демонстративно посмотрел в окно. Что ж, все могло бы быть по-другому. А она захотела классического счастья. "... и умерли в один день..." Эрик смотрел на полыхающий дом, в котором провел большую половину жизни. Сейчас она сгорала вместе с этим особняком. Спастись удалось всем гостям, как он и рассчитывал. Трое погибли в том огне. Жюльетта, Керанский... и кто-то третий.