Название: Обладание Автор: Christi V Перевод: Юра  Предисловие автора (или стандартная оговорка, что моё, а что нет): как станет ясно из первых двух параграфов, этот фик происходит во время представления в неизвестном (и не соответствующем ничему) времени и месту. Вся музыка, текст песни и другие аспекты шоу принадлежат RUG и др. и здесь нет нарушения авторских прав. Тем не менее, все актёры и члены группы выдуманы, за исключением вскользь упоминаемого Хэла - Принца. Любые соответствия с прошлым или настоящим нынешних участников РОТО вполне допустимы. Песня, которую упоминается в конце - “Речь Просперо”, музыка  Лорин Маккеннит, текст - адаптированный вариант "Бури" У. Шекспира. Её можно найти в альбоме Маккеннит (что достаточно!) "Маска и зеркало".       Представление шло просто замечательно. Актёрский состав полностью выкладывался, каждый был в голосе (даже Элен, нынешняя Мэг, которая пыталась побороть простуду уже несколько дней), и энергия была столь высока, что казалась почти ощутимой. Аудитория реагировала немедленно, увлекаемая силой кампании на сцене, увеличивая её и поощряя быть ещё лучше. И теперь, когда вечер подходил к концу, становилось ясно, что каждый человек в театре и новичок, и завсегдатай, которого знали все билетёры, будут его помнить. Это был тот тип театралов, которые жили лишь для того, чтобы, когда актёры, команда, оркестр и аудитория соберутся вместе, создать что-то действительно особое. Когда представление кажется почти реальным...   ***   "His life is now the prize which you must earn... you’ve passed the point of no return..."   Его сознание раздваивалось в течение всего представления. С одной стороны был Хит, актёр, следящий за своими передвижениями по сцене, краем глаза наблюдавший за дирижёром, отмечавшим, что Робин и Чед были на высоте сегодня и что он потеет, как в аду в своём гриме. С другой стороны - Эрик, Призрак Оперы, доведённый до крайнего огорчения и  сумасшествия, готовый убивать, если это может помочь удержать любимую женщину.   "You deceived m... I gave my mind blindly…..."   Простые слова, но они жалили сегодня больше, чем обычно. Всё шоу выглядело более ярким, чем те, что были на неделе, оно успокаивало тот недавний изводивший его страх, что он теряет стимул и собранность. Самодовольство было самым страшным врагом актёра на сцене: день, когда ты позволишь себе небрежно отнестись к своей работе, будет днём, когда руководство задумается относительно возобновления контракта. Хит вытеснил эту мысль в подсознание и сконцентрировался на Ро... Кристине.   "You try my patience.  Make your choice!"   Он развернулся к ней спиной и сердито уставился в кулисы, стараясь не думать о том, что - он знал это очень хорошо - должно произойти. Пауза Робин затянулась... И Хит обнаружил, что ему не стоило так волноваться из-за дурных предчувствий потому, что то, что случилось дальше  застало его врасплох.   - Зачем ты делаешь это? - это был голос Робин, но тон был другой - мягкий и более вибрирующий. Хит немедленно развернулся и  увидел её, смотрящую на него со смущённым мучением, в её полных слёз глазах светился вопрос. Чед застыл, всё ещё одной рукой удерживая петлю не шее и пытаясь подавить выражение "какого-чёрта-она-делает, -этого-нет-в-сценарии". Дирижёр был также неподвижен, руки его застыли в ожидании реплики, которой не последовало. Так, первое правило - не выпадать из роли.   "I beg your..." - начал он, но слова закончились изумлённым всхлипом.   Это было похоже на переход в Канкуна вброд, когда волны захлёстывают с головой, та же леденящая, сминающая, подавляющая сила. Он начал ощущать огромный поток эмоций: много гнева, отчаяния, жгучего желания и любопытное смешение гордости и самоотвращения. Но больше всего было боли, боли, которая эхом отозвалась во всей его памяти, боль, которая заставила его задаться вопросом, как или если он сохранил ту тонкую нить, удерживающую здравомыслие.   Хит почувствовал, что его тело выпрямляется в одном плавном движении, подобно танцору, готовившемуся к разминке, и его глаза не отрывались от стоящей перед ним женщины.   - Я могу задать тебе тот же вопрос, - это его губы двигались, его голос произносил слова, Хит был в этом уверен. Но он был абсолютно уверен, что не говорил этого. В отчаянии он пытался пошевелиться, но только ощутил, как что-то снова затолкнуло его в подсознание, негрубо, но давая понять, что грубость тоже может использоваться, если другие пути воздействия не будут восприняты как должно. Удерживаемый присутствием чего-то неизвестного, напуганный, но пытающийся бороться, Хит издал молчаливый вопль: "Кто вы?"  "Я - это вы. Или, точнее, вы - это я", - голос был где-то в его голове. Он был звучным, отшлифованным и очень мужественным с пленительным тембром и неописуемой печалью.   «Что ты хочешь этим сказать?» - спросила Робин, если это действительно была Робин. Хит уже начинал в этом сомневаться.   "В каком смысле, я это вы? - мысленно обратился он к кому-то, сидящему в его мозгах. - Или я слетаю с катушек или..." - Сумасшедшая мысль появилась в его голове, и он поспешил избавиться от неё.   Сущность промолчала. Но ощущение циничного развлечения, исходящее от неё, говорило о многом.   "Нет. Ни за что. Это невозможно. Это не по-настоящему, вы не настоящий..."   "Вы это им скажите".   Хотя двигаться он не мог, Хит слышал и видел всё, что происходило вокруг. Робин, чьё сожаление в предыдущих сценах было частью её роли, теперь плакала в открытую, оскорблённая невинность в её глазах была слишком живой. Чед, похоже, остался самим собой, но подождите... Дрожь прошла по его телу, его взгляд расфокусировался на мгновение, потом он быстро и безнадёжно глянул на актрису между ними прежде чем  уставиться на Хита с чистой, праведной ненавистью:   - Безупречная синхронизация, как обычно,- ядовито заметил он с ревностью в голосе.   Теперь что-то контролировало и его. Чед был хорошим  актёром, как и большинство из них, но никогда его неприязнь к Хиту на сцене не была такой убедительной, такой ясной, почти осязаемой. Нечто другое излучало столь сильную враждебность. Нет, не что-то, а кто-то... Рауль, виконт де Шаньи. Что означало, что несчастье в глазах Робин принадлежит Кристине Даэ. А сущность в его собственном теле... "Бог ты мой, я слышал об актёре, который стал своим персонажем, но это же нелепо..."   "Вы не совсем “стали”. Мы просто позаимствовали вас ненадолго".   ***   Шандра, режиссёр, была комком нервов, на грани разрыва сердца и это тогда, когда всё шло хорошо. Сейчас она была близка к неописуемой панике и гневу.   - Что они к чертям делают? Лиз, опускай занавес немедленно! - закричала она в свой микрофон.   - Так, Шандра, не забывай дышать, - успокаивающе сказал Кевин с другого конца кабины. Светоустановщик работал в шоу вдвое дольше, чем каждый из актёров, и впервые за эти годы наблюдал происходящее с подлинным интересом.   - Вам легко говорить! Боже, у Хэла будет инфаркт и он умрёт, когда услышит об этом. А потом он меня уничтожит. Лиз, где этот чёртов занавес?   - М-м-м, - голос Лиз затрещал в их наушниках. - Я не хочу больше никого беспокоить, но занавес застрял...   - Что?   Кевин поморщился, так как голос Шандры перекрыл сразу несколько октав.   - Ну, ничего не сломано, все показатели в порядке, только когда мы пытаемся опустить занавес, он не идёт.   Заинтригованный, Кевин проверил один из выключателей на панели перед собой. Он легко переместился от его прикосновения, сработал вполне нормально, если не считать, что это не возымело никакого воздействия на освещение, которым он должен был управлять.   - Думаю, у Лиз там что-то происходит, - сказал он Шандре. - Свет тоже не отвечает.   - Твою... Так. Так, мы можем продержаться, - начальное потрясение проходило, Шандра пыталась обрести какое-то подобие спокойствия. - Мы ещё можем спасти это...   - Лиз, может позвать кого-нибудь из актёров? - предложил Кевин.   Ему ответил другой голос, принадлежавший новичку команды:   - Я не думаю, что это сработает, Кев.   - То есть, Дэн?   - Ну, вы знаете, что происходит на сцене? Боюсь, это распространяется...   - Распространяется? - Шандра снова ударилась в панику.   - Только что говорил с Одрой, вы знаете костюмершу Мэри? Она вся в слезах... очевидно, Мэри взорвалась и устроила ей весёлую жизнь.   - У мамы Мэри вспышка раздражения? - недоверчиво воскликнул Кевин. Мэри играла Карлотту, но в отличии от её персонажа, вся группа называла её "мама Мэри" за её тенденцию поучать всех в радиусе пятидесяти ярдов. - Она даже не знает значения этого слова!   - А ты скажи это Одре.   - Всё это превращается в какой-то кошмар, - сказала Лиз. - Сначала Хит и Робин решили поимровизировать на сцене, теперь ничего не работает...   - Технически всё ещё работает, просто сейчас не отвечает на любые наши действия, - заметил Кевин.   - А где разница? И теперь Мэри, которая не может быть ещё большей противоположностью Карлотте, вдруг начинает вести себя в точности, как она, как будто играет на сцене. Есть что-либо более странного, чем это?   - Это дурацкая выходка... Это должна быть выходка... - произнесла Шандра не столько будучи убеждённой в этом, сколько желая, чтобы это было именно так, несмотря на доказательства обратного.- Вы же знаете, это похоже на Чеда...   - Чед - любитель шуток, тут вопросов нет, но сомневаюсь, что у него хватит духу и наглости, чтобы устроить нечто подобное, а остальные точно не стали бы этого делать, - принялся теоретизировать Кевин. - И как тогда объяснить проблемы с техникой?   - Отлично, что бы это ни было, мы летим к чертям прямо сейчас, - бросила Шандра. - У вас есть какие-нибудь предложения?   Кевин философски пожал плечами: - А что ещё мы можем сделать? Откиньтесь и наслаждайтесь шоу.   ***   - Ты ответишь мне или нет? - спросила Робин или вернее Кристина Даэ её губами. - Ты хочешь обвинить меня в жестокости?   - Твоё отношение ко мне едва ли можно назвать сердечным, моя дорогая, - холодно ответил Эрик.   - А что вы знаете о сердечности, месье? - принуждаемый виконтом Чед скривил губы в презрительную усмешку. Хит почувствовал желание ударить молодого человека и на мгновение удивился, сообразив, кто на самом деле это почувствовал.