Название: «Гостья из будущего» Автор: Элфи Рейтинг: низкий Жанр: легкий юмор Пейринг: Э/ОЖП, Э/К, К/Р. Основа: фильм 2004 года Диклаймер: все герои принадлежат их создателям - Гастону Леру, Эндрю Ллойду Веберу, Шумахеру. А другие герои только моему больному воображению. Саммари: Та же Опера, те же люди… Все пошло бы как обычно если бы не появилась она… Предупреждение: написано под активным влиянием фанфиков и нервов Глава 1. Неудачная экскурсия. Наше время. Джилл с трудом подавила зевок. Слушать этого экскурсовода было делом весьма неблагодарным. «Оно ведь и понятно – он ловит кайф, слушая как он сам говорит!» - мелькнуло у нее в голове. А экскурсовод, мужчина в годах, продолжил мерно жужжать как муха: - … А теперь обратите внимание на фасад здания. Он отделан в стиле … - О, боже! Его невозможно слушать! За что мы заплатили деньги?! – застонала Кэти, делясь своими страданиями с Джилл. На что Джилл вздохнула: - Расслабься, мы еще до Лувра не доехали! Кэти, она же Катрин, застонала еще громче, с ненавистью глядя на экскурсовода. Джилл уныло посмотрела на часы. Часы, словно издеваясь над ней, показывали без 5 минут 10 часов. А ведь с начала экскурсии прошел только 1 час… - Может, свалим с этой экскурсии, а? - Кэт, ты прекрасно знаешь за это нам влетит по полной! Помнишь, что произошло когда мы решили пойти в ночной клуб? Мы две недели были лишены прогулок! Естественно никто не захотел поверить в твой бред про то, как прохожий пролил на тебя бутылку пива!!! Кэти обиженно замолкла и демонстративно принялась рыться в своей розовой сумочке. Этот случай до сих пор помнили учителя и наверняка припомнят им тот злосчастный случай. Джилл сама не понимала, зачем она влезла в эту авантюру. Наверное, хотела насолить своей бабушке, и поэтому пошла на это. Наверное, здесь стоит сказать слово о самой Джилл. Джилл была сиротой. Когда она была маленькой, ее родители погибли. Причем погибли необычно. А если быть точнее экзотично - на курорте. Банально отравились какой-то местной пищей, состоящей из каких – то тараканов и лягушек, в последствии оказавшихся ядовитыми. Но откуда было знать чете Уинфордов, что как раз по прогнозу шамана племени Лишао именно в этот день должен был произойти конец света? Конец света не произошел, но все племя решило отравиться заранее, чтобы умереть быстро и безболезненно. А чета Уинфордов случайно оказалась там, думая, что там какой – то праздник. Таким образом, поездка в Африку оставила двух девочек сиротами. Джилл было 3 года, когда они умерли. А ее сестре Кристине 8 лет. Их обеих отдали на воспитание бабушке, бывшей оперной певице старательно пытающейся помолодеть. Кристина, была точной копией своих родителей, чем несказанно умиляла бабушку. Ведь Элизабет и Том Уинфорд были красивой парой: Элизабет слыла первой красавицей в их городе, а Том первым красавцем. Кристине достались белокурые волосы от матери и огромные голубые глаза от отца. Сама изящность, если так можно было сказать, ну или Афродита (так называли ее поклонники). А Джилл была не похожа на свою сестру: светло-каштановые волосы и серые глаза. Настолько непохожа, что даже отец Джилл засомневался в своем отцовстве. И вот сейчас она стояла и изучала девушку, которая отображалась на витрине какой – то сувенирной лавки: большие серые глаза, немного вздернутый нос, пухлые как у херувимчика губки, несколько острый подбородок, светло-каштановые волосы едва доходящие до плеч. Скривив гримасу своему отражению, Джилл отвернулась и сделала еще одну попытку слушать то, о чем говорил экскурсовод: - …А теперь юные леди, мы отправимся к опере Популэр! Кэти дернула Джилл за рукав куртки: - Надеюсь это будет гораздо более интереснее! - Что –то меня гложут сомнения, что очередной рассказ про всякие фасады или про то как строители ставили какую – нибудь статую и она после этого грохнулась на главного архитектора, будут интереснее! – отозвалась она. Усмехнувшись, ее подруга походкой от бедра отправилась в сторону автобуса, на котором висел розовый плакат: «Пансион для благородных девиц «Леди»» . Джилл поплелась за ней. Она терпеть не могла розовый цвет. Впрочем, пансион она тоже терпеть не могла. Ее туда отправила бабушка в надежде, что хотя бы там ее перевоспитают. Едва ей исполнилось 10 лет, как бабушка ее немедленно туда записала. Там она познакомилась с Кэти – она была ее соседкой по комнате. Они подружились благодаря бартеру: Джилл давала списывать ей контрольные и домашние задания, а Кэти в свою очередь снабжала Джилл конфетами. Зайдя в автобус и сев рядом с Кэти, одетой сплошь в розовое Джилл окинула взглядом автобус. Большая часть учениц была одета в фирменную ядовито- розовую форму пансиона. На их розовом фоне слишком резко выделялась Джилл, одетая в джинсы, кроссовки и толстовку. Тем временем мужчина – экскурсовод продолжал говорить: - Дамы! Кто – нибудь из вас бывал раньше в опере? На этот раз тихо застонал весь автобус. Вопрос был совершенно идиотским. Так как в пансионе учили не только хорошим манерам, но и таким вещам как балет и пение. Ведь истинная леди обязана еще и иметь красивую осанку, и уметь красиво петь. Хотя бы в душе. А походы в такое место как опера были обязательными для каждой. - Чертова экскурсия по Парижу! Я бы за это время могла бы прошвырнуться по всем бутикам! – негодовала Кэти. - Да у тебя одни шмотки на уме!.. Хотя шмотки, внешность и парни! – воскликнула Джилл. Кэти одарила свою подругу ленивым взглядом: - Только не говори, что ты об этом узнала только сейчас! А у тебя в голове только химия, музыка и книги! - Ну и что? У меня в голове хотя бы что – то остается! Подруги с минуту друг на друга смотрели и неожиданно разразились хохотом. Своеобразная перебранка между ними почти каждое утро происходила, и она вошла в своеобразную традицию. - … и вот мы сейчас видим здание оперы Популэр! – громогласно на весь автобус объявил экскурсовод мистер Петкинсон. Джилл, выходя из автобуса, окинула взглядом Популэр . «Очередное аляповатое здание!» - мелькнуло у нее в голове. Опера являла собой огромное здание, где позолота чередовалась с лепниной. На крыше можно было разглядеть Аполлона, держащего золотую лиру. Мистер Петкинсон продолжал тем временем свою речь, хотя и дураку было понятно, что его никто не слушает: - Опера одно из самых красивых зданий в Париже! Ее главным архитектором являлся Гарнье, который … - Я совершенно уверена, что сегодня нас поведут смотреть оперу сюда! - Да, я вроде и не отрицала… - отмахнулась Джилл от Кэти. Всей розовой толпой девушки хлынули во внутрь здания. - Итак, юные леди давайте пройдемся по основным коридорам оперы! – жестом показав, что нужно идти за ним, мистер Петкинсон пошел по главной лестнице. - Ха! А я так не считаю! – с этими словами Катрин Вудкинс, она же Кэти, потащила Джилл в другую часть оперы. - А вдруг они нас потеряют? Нам ведь влетит от мисс Хаммерт! - Да брось ты! Просто погуляем по опере! Может быть встретим какого – нибудь красивого танцора или певца! – мечтательно произнесла Кэти. Они прошли через залу и стали бродить по коридорам в поисках этих самых певцов или танцоров. В конце концов они попросту заблудились. - Черт! Я ведь тебе говорила, что надо было идти за группой! - Да не дрейфь! Давай я поищу выход в коридоре слева, а ты справа. Если найдешь ты – то ты мне позвонишь на мобильник, а если я – то я тебе! – немедленно решила за Джилл Кэти и быстро развернувшись, пошла в коридор, что был слева. Джилл, вздохнув, пошла в коридор что был справа. «Вот опять! Ну что я за дура!» - обругала она себя, когда поняла что уже в четвертый раз заходит в один и тот же коридор. «Дурацкие коридоры! Чертову архитектору надо было строить лабиринты!» - негодовала она. Коридоры петляли и запутывали девушку все больше и больше. Наконец, устав она решила просто заходить наугад в комнаты и спросить где выход. Одиннадцать попыток были неудачными. Начиная тихо беситься, Джилл в двенадцатый раз постучала в дверь и открыв дверь сказала уже заезженную фразу: - Извините, я отстала от экскурсии и не могли бы вы… Не доканчивая фразу, Джилл убедилась, что и двенадцатая попытка оказалась неудачной. Это была по всей видимости гримерка. Отличительной деталью этой гримерки от других гримерок, куда уже наведывалась Джилл, было зеркало. Зеркало было огромным почти во всю стену. Почувствовав банальное любопытство, Джилл шагнула в гримерку. «Наверняка здесь обитает какая – нибудь прима!» - подумала Джилл, разглядывая различные баночки с косметикой и флаконы с духами. Ее взгляд снова упал на зеркало. - Ндааа… Здесь точно обитает какая-нибудь певица или балерина! Джилл повернулась, чтобы уйти, как вдруг увидела, что ее сережка лежит на полу гримерки. Наклонившись, чтобы взять ее, она ударилась головой о раму зеркала и тихо ругнувшись взяла злосчастную сережку. Но тут произошла совершенно неожиданная вещь: раздался скрип механизмов, и зеркало отъехало в сторону, обнажая темный коридор. - Ну, ни фига себе! Джилл с изумлением пялилась в этот потайной ход. Поколебавшись с минуту, любопытство победило здравый смысл. Джилл вошла в коридор, достав при этом мобильник, чтобы освещать себе путь. - Очуметь… Расскажу Кэти она не поверит…Да вообще никто не поверит… Тайный ход представлял собою этакий склад пыли и паутины. Джилл медленно шла по нему, ощущая себя героиней какого – нибудь бульварного романа. Преодолев несколько метров ее, вдруг посетила мысль: «А какого черта я иду по этому коридору?!». Развернувшись, Джилл с ужасом поняла, что зеркальная дверь захлопнулась, а она не знает как отсюда выбраться. - Ах ,(вырезано цензурой)!!! У Джилл пересохло горло от ужаса. Как же она отсюда выберется? Ведь никто не знает об этом потайном ходе кроме нее! Чуть было не разревевшись, она пошла дальше по тайному коридору. -Этот чертов коридор должен иметь выход…ну давай же, давай… Она шла сквозь пыль и паутину. Где то рядом пищали крысы. Пахло сыростью. Джилл неожиданно остановилась. У нее было предчувствие чего-то нехорошего. Да и вообще это чувство не покидала с тех пор как ее класс отправился в экскурсию по Парижу. А сейчас это чувство достигло своего апогея. Преодолев страх («Блин, откуда я могла знать что у меня клаустрофобия?»), она сделала еще пару шагов. И тут же поняла что падает… Каким – то образом она умудрилась зацепиться за выступ и теперь висела на нем словно какая - то гусеница на травинке. Но у нее были две руки, а не 40 лапок как у гусеницы. Руки начали соскальзывать с выступа и Джилл обреченно поняла, что ее никчемной жизни пришел конец. «И вообще кому я нужна?» - вспыхнула в ее голове мысль и в тот же момент ее руки соскользнули. И она стала падать вниз. Она все падала и падала… И тут ослепительный белый свет ударил ей в глаза. «Неужели я умерла и попала на тот свет?» - подумала Джилл и открыла глаза. На нее смотрела какая – то белокурая девушка. Девушка была одета на манер девятнадцатого века. Она, увидев что Джилл очнулась, крикнула по французски: - Мама, эта девушка очнулась! Почти немедленно в дверях, шурша юбками, появилась женщина лет 35. - Мадмуазель, наконец-то вы очнулись! Вы были два дня без сознания! - Где я?! Кто вы?! – Джилл вышла из ступора. - Вы в опере Популэр, моя дорогая. Я – мадам Жири, а это моя дочь Мэг. - То есть я до сих пор здесь?! Меня, наверное, обыскалась моя группа! - Мадмуазель, вас, к сожалению никто, не искал! – ответила мадам Жири. - Ладно. Принесите мне телефон, я им позвоню чтобы не беспокоились за меня. – смирилась Джилл. - А что такое телефон? – почти немедленно удивились обе женщины. - Ей, богу хватит прикалываться! Мы ведь не живем в девятнадцатом веке правильно? – снова начала злиться Джилл. Девушка и женщина переглянулись. Наконец, мадам Жири сказала: - Отнюдь. Сейчас 1869 год, мадмуазель. - ЧТООООО?! Глава2. Об Ангелах Музыки и Призраках Оперы замолвите слово… Наше время. - …И тут разошлись в разные стороны! – закончила свое повествование Кэти. - Попробуйте еще раз позвонить ей на мобильник мисс Вудкинс! – с этими словами мистер Петкинсон достал большой носовой платок и промакнул им свою лысину. Кэти уже в который раз набрала номер подруги на что мобильник ответил : «В данный момент абонент выключен или находится вне зоны действия сети!». - Нет, не получается! Да и мобильник вроде у нее был заряженный! Мистер Петкинсон вздохнул. Одна из воспитанниц пансионата пропала. Этого ему еще не хватало. Чертова девица словно провалилась сквозь землю! - Мисс Вудкинс, может, она пошла, навестить друзей или родственников? - Да, нет у нее здесь ни знакомых, ни друзей! Она ведь сирота! - Хорошо, хорошо. Но в таком случае, где она, дьявол ее раздери, и почему выключила сотовый?! 1869год. - ЧТООООО?! Но этого не может быть!!! - Чего не может быть? - Я точно помню, что сейчас двадцать первый век! - Да нет же мадмуазель, сейчас 1869 год от рождества христова! Джилл сглотнула. Да не может быть этого! А может она попала к психам? Вскочив на ноги, она бросилась к окну и распахнула его. Бросив взгляд вниз, она увидела, что парковка для машин исчезла. Да и вообще исчезли рекламные стенды и все машины. Зато площадь поменялась до неузнаваемости. - Но…но… У нее попросту не было слов. «Я сошла с ума!» - эта мысль ей сейчас пришлась по вкусу, чем та мысль, что она действительно оказалась в девятнадцатом веке. - Я ведь сошла с ума правильно? – с надеждой в голосе спросила Джилл. - Ну.… Об этом вы сами должны знать мадмуазель! Мадам Жири с сомнением посмотрела на девушку, стоящую перед ней. Ее нашли в гримерке Карлотты. Одетая словно мужчина, она весьма удивила всех. А Карлотту попросту напугала. Ведь после того как девушку вынесли они еще несколько часов искала яд в своих румянах и пудрах, проверяя их содержимое на Пьянджи. - Позвольте спросить ваше имя? - Мое? - Ну, я ведь вам представилась! - Я Джилл. - Какое странное имя.… Но впрочем, это ваше дело! У вас есть знакомые в Париже? - Нет. Я сирота – Джилл отвечала уже на автопилоте, глядя куда – то вперед. - Бедняжка, значит, тебе совсем некуда пойти… Джилл честно задумалась, могут быть у нее родственники в 1869 году. Интересно и что она скажет им, если конечно найдет? «Здравствуйте, я ваша прапраправнучка?»? Джилл почувствовала, что слезы неумолимо подкатили к горлу. И сдерживать их было крайне бессмысленно. И вообще когда она в последний раз плакала? Когда ей было 11 лет и она, упав, сломала свою руку? И Джилл заплакала… Сердце мадам Жири дрогнуло. Сирота. Как ее названная дочь Кристина.… Надо было хоть как-то помочь ей. Ну, если убрать факт, что эта девочка немного странновата, то может быть… - Послушай Джилл, - погладив по спине плачущую девушку, заговорила мадам Жири, - ты умеешь танцевать? Она на эти слова отняла свои руки от лица и удивленно посмотрела на нее. - Извините, что вы сказали? - Я спрашиваю, ты умеешь танцевать? Ты когда – нибудь видела, как танцуют в балете? - В балете? Да, в пансионате, где я жила, мы обучались немного танцам и … - Тогда возможно мне удастся тебя пристроить здесь в опере Популэр! – с этими словами мадам Жири жестом подозвала Мэг и сказала ей: - Помоги одеться Джилл, а я пока пойду улаживать дело насчет нее! Антуанетта Жири была всегда человеком серьезным и возможно порою немного суровым. Но что – то в этой девочке заставило мадам Жири доверять и покровительствовать ей. Возможно, потому что она уже помогла, двоим людям и скорее сейчас делала это по привычке… *** Мэг не верила своим глазам. Ее мать только что приютила девушку, которую впервые видела! Тем временем незнакомка продолжала с легким шоком смотреть на дверь. Они обе пока что не могли выйти из своеобразного ступора. Наконец, незваная гостья заговорила: - Послушай, эээээ…Мэг, ты не знаешь где моя одежда? Ведь не могу я ходить, в самом деле, в ночной рубашке! Теперь и очнулась Мэг: - Твоя одежда? Ах, да… я сейчас ее принесу, хотя мама сказала, чтобы ты ее не надевала! - Нормальная одежда, - обиделась Джилл. Мэг минуту спустя появилась с двумя стопками одежды: первая стопка принадлежала Джилл, а вторая по всей видимости не ей…Положив обе стопки на кровать, Мэг с любопытством стала рассматривать толстовку: - Да, какая странная кофта… - Мммм… Это не кофта это толстовка…- быстро отняла свою вещь Джилл. Мэг тем временем перехватила белый кроссовок: - Какие странные туфли!.. Или ботинки … - тут она заметила длинные зеленые шнурки на кроссовке – или пуанты… - Послушай, а почему я не должна появляться в своей одежде? - Ты еще спрашиваешь? Когда Карлотта тебя увидела, визжала от ужаса минут пять, пока не сбежались все работники Оперы! – ухмыльнулась Мэг. - А где она меня видела? - В своей гримерке…. Ты вообще как там оказалась? - Я … ээээ… не помню… В общем проехали! - Куда проехали? – удивилась Мэг. - Ой, да не обращай внимание на слова, которые я говорю… Что же мне сейчас надеть? - А вот мама приготовила одежду, пока ты была без сознания! – Мэг с гордостью показала на вторую стопку одежды. Джилл взяла ту вещь, которая лежала на самом верху: - А это еще что за бермуды с рюшками? - Это панталоны! - Ааааа.…А что такое панталоны? *** Спустя некоторое время и совершив несколько открытий для себя, Джилл была одета в какое –то голубое платье. Благо ее размер совпал с размером Мэг. Но так отвратительно она себя еще не чувствовала. Но пришлось одеть то, что велели. «Ты еще корсет не надевала, по-видимому!» - смеялась над ней Мэг. Наконец, Мэг принесла ей завтрак и Джилл ощутила насколько проголодалась за все проведенное здесь время. - Послушай, а ты откуда родом? – спросила Мэг, присаживаясь рядом с ней. - Я из …Англии. - А в Англии разве так себя ведут? - В смысле? - Нуууу…Так говорят и одеваются? - Эээээээ…..я…..хммммм…. – Джилл попросту не знала, что ответить. - В общем где я живу там все так одеваются и говорят….Наш город считается независимым и …и поэтому мы таким образом выражаем свою независимость через одежду и лексикон! – с трудом закончила она. Мэг нахмурившись, посмотрела на нее: - Да? Какой странный город, никогда о таком не слышала.…Хотя я вообще то никогда не была в Англии… Джилл облегченно вздохнула. «Вроде пронесло» - подумала она и продолжила вдохновенно врать: - Про наш город стараются молчать, чтобы …чтобы о нем никто не знал! Иначе узнав про него другие страны будут…будут возмущены этим фактом и они …короче им это не понравиться и они постараются уничтожить наш город! А так как наш город считается особым символом Англии… Спустя несколько минут Мэг считала, что город, где жила ее новая знакомая является одной из величайших тайн Англии. - …И таким образом я сбежала оттуда! - Ну и жизнь у тебя была! – пораженно сказала Мэг. Джилл продолжила с таинственным видом: - Я могу надеяться, что ты никому не скажешь? Ведь если они узнают, что я проговорилась, то они могут приехать и забрать меня обратно! - Клянусь своей матерью! В этот момент вошла мадам Жири: - Джилл, мне удалось договориться с директорами! Слава богу, одна из балерин выходит замуж и таким образом освободилось место. Мне пришлось сказать, что ты моя племянница из Англии. Но тебе придется очень сильно постараться, чтобы… - Я очень вам благодарна мадам Жири! – перебила ее Джилл с благодарным видом. - Не стоит благодарности, моя дорогая! – растрогалась мадам Жири и продолжила – Жить ты будешь в комнате с другими балеринами корде – балета. А пока может Мэг покажет тебе оперу? Мэг немедленно просияла: - Конечно мама! Пойдем Джилл! Джилл встала и немедленно пошла за Мэг, выпорхнувшей из комнаты. Пока они шли по коридору, Джилл только сейчас задумалась, о том, как она умудрилась попасть в прошлое: «Как же я, черт подери, сюда попала? Скорее всего, через этот паршивый тайный коридор! Ну, если верить во всякие временные дыры, то почему именно сюда, а не в какое – нибудь другое время?». Мэг тем временем что – то щебетала про то когда была построена опера: - …И они поставили эту статую Аполлона с золотой лирой! Я тебе потом покажу ее! - Ага. – только и смогла сказать Джилл, которая была поглощена раздумьями типа «как она умудрилась перенестись сюда» и «почему именно она попала сюда». Вдруг из-за поворота появился алкоголического вида мужчина, который немедленно подошел к стайке балерин стоящих в конце коридора. - Я снова видел ЕГО! – воскликнул он, с видом человека открывшего какой-то великий закон. - Ой, вы снова видели его? – воскликнула Мэг и потянула Джилл к этому типу. - Да! Он прошел мимо меня и сказал …- с устрашающим видом начал тип. - Что надо меньше пить! – докончила за него Джилл, почуявшая запах вина, которым благоухал этот тип. Тип немедленно обиделся: - Ничего он такого не сказал! Он сказал, что … - …Что вам надо проспаться? – продолжила интересоваться она. - Ну, если вы так.…То я больше ничего не скажу! Балерины немедленно принялись уговаривать обидевшегося типа: - Мсье Буке, ну расскажите пожалуйста, нам интересно… Буке оттаял: - Хорошо. Я встретил его возле винного погреба… - А что же вы делали возле винного погреба? – с ехидством спросила Джилл. Буке, пропустив мимо ушей ее вопрос, вдохновенно продолжал говорить: - Он был в белой полумаске, одетый во все черное… - устрашающе говорил он. - Он сказал мне, что скоро директора получат послание от него! После этих слов, он взмахнув полами плаща бесследно исчез в темноте… Балерины слушали Буке, открыв рты. Мэг тоже. Одна Джилл недоумевала: - Кто это он? Мэг, выйдя из оцепенения, повернулась к ней: - Как? Я тебе ничего не рассказала о Призраке Оперы? «Призрак Оперы…» - пронеслось у нее в голове. И тут Джилл вспомнила… Кэти когда – то потащила ее в кино, сказав, что сейчас идет один классный фильм. Тогда Джилл особенно не сопротивлялась и пошла в кино. Но когда она села в кресло и в кинозале потушили свет, она уснула. Перед походом в кино она занималась в секции кун – фу: в свободное время она интересовалась боевыми искусствами. И поэтому утомленная тренировками, она быстро уснула в мягком кресле кинозала. А когда проснулась уже шли титры, а Кэти плакала в свой кружевной платочек. Когда они вышли из кинотеатра, Кэти, всхлипывая, сказала Джилл: - Как же мне …(хлюп!) жалко Призрака (хлюп!)… Правда, классный фильм (хлюп-хлюп!)? - Фильм? Ну, да хороший… - поддакнула Джилл. И тогда началось. Кэти засыпала и просыпалась с фотографией какого-то актера, который исполнил главную роль в том фильме. При этом она покрывала фотографию поцелуями, вызывая у Джилл хохот. Его имя и фамилию Джилл не помнила: вроде бы имя на Д начинается, а фамилия на Б… Но гораздо хуже было то, что Кэти начала петь. К слову сказать Кэти совершенно не умела петь: причем если некоторым медведь наступил на ухо, то на ушах Кэти он станцевал на чечетку. Но не внимая советам подруги не петь, Кэти пела: - In sleep he saaaaang to me, in dreams he caaaaaame … И таким образом Кэти терзала слух Джилл. В свою очередь Джилл швырялась чем попало в подругу в моменты ее своеобразного музыцирования. А когда состоялся костюмированный бал в честь Нового года, Джилл поняла, что ненавидит этот фильм, этот мюзикл и вообще книгу. Почти все девушки к тому времени посмотрели этот чертов фильм. И поэтому, придя туда, Джилл была шокирована: почти все ученицы были одеты в белые кружевные пеньюары. Рядом с ними стояли кавалеры то в белых полумасках, то с длинными волосами. Те, что были в полумасках - были Призраками, а те, что были с длинными волосами – какими – то Раулями. А Кэти притащила сразу двоих. Поэтому Джилл, одетая в костюм Джульетты, чувствовала себя не в своей тарелке среди этих пеньюаров и полумасок… И вот сейчас Мэг рассказывала Джилл о Призраке Оперы: - Так вот он живет здесь и постоянно требует, чтобы ему представляли пятую ложу и двадцать тысяч франков в месяц… - Нехило для приведения! – удивилась Джилл. «Во прикол, он реально существовал! Рассказать бы Кэти…» - у Джилл немедленно испортилось настроение: как же она расскажет об этом своей лучшей подруге, если она не знает как отсюда выбраться? Джилл уныло думала о том что она, скорее всего никогда больше не увидит своих друзей, свою бабушку, свою сестру, как вдруг к ним подошла девушка с большими карими глазами и копной каштановых волос. - А! Кристина познакомься с Джилл! – воскликнула Мэг. Кристина улыбнулась и протянула Джилл свою руку: - Кристина. Очень приятно познакомиться с тобой Джилл! - Мне тоже Кристина. – в ответ улыбнулась ей Джилл, пожимая ей руку. «Начать жизнь сначала. … И с новыми друзьями. Может не так уж плохо?» - подумала Джилл. *** Дни пошли один за другим. Джилл познакомилась с другими балеринами, но в основном общалась с Мэг и Кристиной. Мадам Жири на первой репетиции сказала Джилл, что она неплохо танцует и скоро догонит труппу. Однако не со всеми у Джилл сложились нормальные отношения. Карлотта, невзлюбившая Джилл с первого взгляда, всячески старалась ее задеть. Джилл отвечала ей тем же, заслужив репутацию сорвиголовы. За что получала выговоры и наказания в виде уборок отдельных помещений оперы. И все пошло бы так же, если бы однажды ей не сказали бы убрать небольшую молельню, находящуюся в опере. И вот Джилл сидела там и мыла полы, напевая партию Джульетты из дуэта с Ромео. В опере ставили «Ромео и Джульетту», поэтому постоянно убираясь в зале, за очередную дерзкую выходку в отношении Карлотты, она попросту вызубрила эту партию наизусть, слушая как поет Карлотта в дуэте с Пьянджи. Джилл в детстве учила петь бабушка, бывшая оперная певица, из-за того что ее сестра Кристина не умела петь. А потом в пансионате ее тоже учили петь: их учительница по вокалу мисс Рениз была в восторге от того как пела Джилл. Благодаря чему она немедленно стала любимицей учительницы. И вот сейчас Джилл решила вспомнить прошлое и пела. Джилл уже допела до того момента когда должен был петь Ромео. Остановившись до этого момента, Джилл замолкла и стала вытирать распятия. Как вдруг ей ответил мужской голос, который стал петь партию Ромео. *** Призрак Оперы шел по тайному коридору. Сейчас он должен был дать урок своей драгоценной ученице Кристине. Эрик (а именно так звали его) уже почти дошел до молельни, где он давал уроки ей, как вдруг услышал женский голос, поющий партию Джульетты. «Кристина? Но ведь есть еще полчаса до урока!» - с удивлением подумал он. Женский голос тем временем допел партию до конца. Эрик решил сделать Кристине приятное и начал петь партию Ромео. Допев до дуэта, он стал ждать когда начнет петь Кристина. Но она не пела. «Почему же она не поет?» - с тревогой подумал Эрик и подошел поближе к стеклянной мозаике, сквозь которую он обычно наблюдал за Кристиной. Подойдя к мозаике, он увидел хрупкую фигурку девушки стоящей возле распятий. - Кто здесь? – спросила девушка и повернулась к нему лицом, осматривая зал. Эрик захотел дать себе пинок : ЭТО БЫЛА НЕ КРИСТИНА! Там в молельне стояла девушка, которую он нашел в одном из тайных коридоров. Сначала он подумал, что это какой-то паренек, но подойдя ближе он увидел, что это девушка, одетая в какую-то странную одежду. Недоумевая как она могла оказаться в тайном коридоре, он отнес ее в гримерку, решив, что ей помогут, когда найдут. Он слышал, что эта особа жива и здорова, и что она осталась в опере. «Дурак! Как ты мог перепутать голос этой девицы с голосом Кристины?» - мысленно ругал он себя. «Постой-ка! Какой красивый голос у нее! Кто научил ее так петь?» - неожиданно удивился Призрак. Тем временем Джилл старательно оглядывалась вокруг на предмет поющих мужчин. Причем поющих до невозможности красиво. - Мадмуазель, кто вас так научил петь? – снова раздался голос этого мужчины. - Меня? Меня научила бабушка… - Джилл продолжила искать источник звука, но никак не могла найти. «Сошла с ума?» - мелькнула у нее в голове. - Где вы? И кто вы такой? – спросила она. - Я Ангел Музыки. – по привычке ответил Призрак и в тот же момент прикусил язык. «Идиот! Какой еще Ангел Музыки?! Мало тебе Кристины что ли?!» - внутренне сокрушался самозваный Ангел Музыки. - Ангел Музыки? ( «Точно сошла с ума я!») – с сомнением спросила особа. - Да, дитя мое! («Ладно, придется доигрывать до конца!») – ответил ей Ангел. - Ты прекрасно поешь, дитя мое! Могу ли я узнать твое имя? - Джилл. - Хочешь ли ты петь еще красивее Джилл? Я могу тебя научить! («Отлично! Придется еще одну девушку учить пению! Но впрочем у нее есть несомненный талант! Почему бы и нет …») «Ладно если я с ума сошла… То почему бы не научиться еще лучше петь на халяву?» - подумала Джилл и ответила: - Да. В этот момент ни Призрак, ни Джилл не знали о том что благодаря одному этому слову, их жизнь круто поменялась. Глава3. Нет пути назад. 1869 год. Джилл уже в который раз мысленно благодарила мисс Дюбуа, учительницу по французскому языку, которая заставляла их в пансионате вызубривать все правила и фразы. Причем учила так, что все воспитанницы знали французский как свой родной язык. Таким образом, метод учительницы «кнут, кнут и еще раз кнут» был оправдан. В данный же момент Джилл сидела на кровати, обхватив руками колени, и разглядывала спальню балерин. На нее уже в очередной раз накатила грусть по родным и близким. Успокаивал то факт, что они хотя бы не умерли, а просто еще не родились. Но перспектива их больше не увидеть, по-прежнему была ужасной. Уже несколько раз она порывалась пойти в ту злосчастную гримерку, но если там не находилась Карлотта, то эта гримерка была заперта. Соврав Мэг, что она оставила там какую-то вещь, Джилл поинтересовалась нельзя ли пробраться туда каким – нибудь другим путем. На что Мэг ехидно улыбнувшись, потянула ее к гримерке. Время было вполне позднее и в коридорах они особенно никого не встретили. В коридоре, где находилась дверь, ведущая в гримерку Карлотты, царила тишина. Посмотрев в замочную скважину и удостоверившись, что там никого нет, Мэг движением фокусника достала шпильку из волос. Поколдовав над ней пару секунд, Мэг вставила шпильку в замок. Еще пара секунд – раздался щелчок и дверь открылась. - Как ты это сделала? – спросила потрясенно Джилл, глядя на довольно улыбающуюся Мэг. - Да так.… В конце концов, не зря же я прожила здесь почти всю жизнь? Ты лучше ищи свои вещи! Войдя туда, Джилл прикрыла за собой дверь, сказав Мэг, чтобы она постояла «на стреме». Гримерка оказалась одной из самых шикарных. Кипы цветов, всякие причудливые баночки и позолоченные флаконы духов, были вне конкуренции, чем та скромная гримерка со всякой «Лореалевской» и «Фаберликовской» косметикой, в которую должна была превратиться эта. Оставив Мэг наедине с мыслями о том, что такое быть «на стреме», Джилл стала ощупывать зеркало: - Открывайся, ну же…Ты ведь тогда открылось так ведь?!... Ну открывайся… Все попытки открыть были тщетны. Зеркало упорно не открывалось. После получаса попыток Джилл была вне себя от злости. Ударив кулаком по стене, она поняла, что плачет: - Ну, что я за плакса? Вытерев рукавом платья слезы, она заметила, что в самом дальнем углу гримерки, лежит до боли знакомый конверт. Обойдя ряды пышных букетов, Джилл подняла его. По всей видимости, никто чудом не заметил этот конверт за огромной вазой. В конверте лежали ее фотографии, которые она распечатала накануне экскурсии и которые, скорее всего каким-то образом выронила. Схватив конверт, Джилл еще раз посмотрелась в зеркало и осталась недовольна: все равно было видно, что она плакала. Поэтому стоило ей выйти из гримерки, бросив напоследок ненавидящий взгляд на зеркало, она пробормотала Мэг что-то про то, что ничего не нашла и быстро убежала в сторону лестницы, ведущей в сторону фойе, сославшись на какие-то дела. Джилл перевела дух только когда поняла, что находится в молельне, где ей дает уроки Ангел Музыки. Она раскрыла конверт и стала рассматривать фотографии. Вот она вместе с бабушкой и сестрой: бабушка одета в ярко-красное платье (ну, любила бабуся выглядеть эффектно даже в свои 65!), ее сестра в нежно-голубое платье, а она сама в белую блузку и брюки (нелюбовь к платьям передалась к ней явно не от бабушки и сестры). Грустно улыбнувшись, Джилл вспомнила, как бабушка учила петь ее и ее сестру (хотя это было безрезультатно) и рассказывала им о тех временах, когда она пела в опере. Вспомнила свою сестру, которая всегда, конечно, умничала, но могла поддержать ее в трудную минуту и веселила ее в детстве, играя на скрипке незамысловатые простенькие мелодии . «И почему все их хорошие качества я обнаружила только сейчас?!» - появилась мысль у Джилл и она разрыдалась. Плакала она долго, порою поглядывая на фотографии, из-за чего начинала реветь еще сильнее. Вот она вместе с подругами на вечеринке. Вот дома. Вот на уроке. Вот она стоит с Марком. Причем оба поставили друг другу рожки. Марк всегда был лучшим другом для нее. Да и вообще в последнее время ей казалось, что она испытывает к Марку чувства гораздо более сильные, нежели дружба. «Так тебе и надо! Нечего было совать свой нос туда!» - корила себя она. Наконец, поток слез стал постепенно стихать, и она стала бездумно смотреть на свечи, горевшие там. Как она все-таки оказалась здесь? Почему именно она? Одна из ее знакомых интересовалась НЛО, снежными людьми – одним словом всякой фигней. Кажется она им толдычила минут двадцать о всяких временных коридорах и пространствах, но Джилл с Кэти в основном болтали об уроках, не слушая ее. И вот сейчас Джилл злилась на себя, что не послушала тогда приятельницу. Хотя бы имела представление о том, куда она попала. Неожиданно ей захотелось со всем этим покончить. Ведь смысла жизни ведь больше нет, так ведь? Ее мысли резко поменялись. Крыша оперы. Как там говорила Кэти? «Красивая смерть, красивее скучной жизни»? Она спрыгнет с крыши оперы. Да она так сделает. Джилл вскочила на ноги и рванула в сторону крыши. Причем именно рванула. Надо ведь отрабатывать свою высшую оценку по физкультуре! *** Призрак Оперы ругался. Ругался уже минут пять. - Как ты посмела! Нет, ну как ты посмела, а?! Как ты посмела…НЕ ОТСТИРАТЬСЯ, А? Вопрос был обращен к своей когда-то белоснежной сорочке. Сорочка упорно не отстирывалась, после того как была залита красными чернилами. И теперь после замачивания и стирки была нежно-розового цвета. Плюнув от злости, Призрак стал собирать свои остальные вещи, которые были повешены на крыше его Оперы. Ну что поделать, если мадам Жири сказала, что она занята в ближайшие две недели и не сможет постирать его вещи? Приходилось стираться самому. Ну не просить же, в самом деле, Кристину? Или свою новую ученицу со странным именем? Еще раз, плюнув от злости, Эрик собрал свои остальные вещи с веревки. Вообще-то крыша оперы оказалась идеальным местом для просушки вещей: статуи, среди которых можно было натянуть бельевые веревки, прекрасный ветер, и ну, разумеется, мало, кому в голову приходила ходить на крышу. Но все равно было Эрику несколько стыдно: он – великий, наводящий страх на всех Призрак Оперы(!) – обязан был стирать в ванне свои собственные вещи. А так же гладить их. А это ему совсем не улыбалось. С унылым видом оглядев вид Парижа (а отсюда он открывался прекрасный!) и, позавидовав тем, у кого были прачки, Эрик кинул свою последнюю вещь в корзину. Собираясь поднять эту самую корзину и уйти, Эрик услышал, как кто-то взбегает по лестнице, ведущую на крышу. Именно услышал, так как лестница была металлической и скрипела не хуже Карлотты (по его мнению). Быстро спрятавшись за статую Аполлона, Эрик выглянул, чтобы посмотреть «кто же такой умный бегает по ночам на крышу». Он увидел девушку в голубом платье, которая побежала прямо к краю крыши и остановилась на самом краю, нерешительно глядя вниз. «Что это она надумала?!» - ужаснулся Призрак и в два (ну, или три) прыжка подскочил к ней и оттащил от края. Девушка в шоке повернула к нему свое заплаканное лицо. «О, черт!» - подумал он. Это была его новая ученица. И в данный момент его ученица ошалело на него смотрела. При этом на минуту она стала похожа на его первую ученицу – Кристину, в момент, когда она слышала его голос: широко открыв глаза и приоткрыв рот. Джилл не могла поверить своим глазам: перед ней стоял Призрак Оперы! Если, конечно, верить описанию Буке. И причем у него не было цепей, которыми он якобы по описанию все того же Буке мог греметь. - Мадмуазель, какого черта вы решили сброситься с моей оперы?! – Эрик, почувствовав злобу и ярость, хорошенько встряхнул за плечи онемевшую девушку. - Вы…вы…вы Призрак Оперы? - проговорила шепотом Джилл, не сводя глаз с него и проигнорировав его вопрос. Это было единственное, что она в данный момент могла сказать. Да и вообще, как можно нормально думать, если минуту назад ты хотела покончить со своей жизнью, а сейчас тебя трясет за плечи Призрак Оперы? - Зачем мадмуазель? – чуть мягче повторил Эрик, глядя, как девушка продолжает упорно заливаться слезами. А женские слезы он, честно говоря, терпеть не мог. Но девушка повторно пропустила его вопрос: - Ваш…ваш голос… - еще тише сказала Джилл, чувствуя, как от этого голоса начинает замирать сердце. Этот голос… Голос, который начал учить ее. Голос, который называл себя Ангелом Музыки. «Но значит ли это?..» - медленно сопоставив все факты и аргументы, подумала она. - Вы…вы…вы Ангел Музыки? – всхлипывая, прошептала Джилл. Эрика охватило смятение. «Признаться ей или не признаться? Хотя какой смысл уже скрывать…» - подумал с горечью уже бывший Ангел Музыки. - Да, мадмуазель. Я и есть Ангел Музыки. Но теперь все-таки ответьте: зачем вы хотели сброситься? – в третий раз спросил - Господи, слава богу, что вы человек! Я уже думала, что сошла с ума! – с какой-то вымученной улыбкой произнесла Джилл. Эрик с удивлением на нее посмотрел: такой реакции он от нее не ожидал! Он ожидал увидеть на ее лице разочарование, страх. Гнев от того что ее обманули, в конце - концов! Но только не радости. И на этом новая ученица не закончила удивлять его. Джилл наконец – то услышала его вопрос. И радость быстро исчезла с ее лица и теперь ее глаза начали снова наполняться слезами. И поэтому, вспомнив почему она хотела сброситься, Джилл уткнулась лицом в сюртук Эрика и разревелась повторно. Эрик ужаснулся еще раз: в данный момент буквальным образом плакалась ему в жилетку какая-то молодая особа. Причем плакала навзрыд, угрожая тем самым в скором времени залить слезами всю крышу. Призрак, как человек вообще не общающийся с женщинами, растерялся. «Что делать?!» - вспыхнула в его голове мысль. «Она чем-то очень расстроена и поэтому от горя не замечает на ком плачет. Или же сошла с ума.» - таким образом, мозг Призрака Оперы вывел две теории. Причем результат их был неутешительный. Следовало сначала успокоить плачущую девушку и лишь потом спросить почему она плакала. «Может еще священником стать, чтобы люди шли ко мне за успокоением?» - обреченно подумал он. И Эрик похлопал по спине девушки, думая, что в виде успокоения этот жест сойдет. Глава 4. Частная жизнь посредственной балерины или беседы с Ангелом Музыки. (догадайтесь откуда я сплагиатила название этой главы!:)))) Прошел один год. Яркое, почти ослепительное солнце освещало улицу, на которой кипела жизнь. Дамы, одетые богато и не очень, торопились по своим делам. Кто к модистке, кто к швее. При этом успевая строить глазки понравившимся кавалерам. Кавалеры же торопились так же по своим делам, окидывая дам оценивающим взглядом. Улица была полна различных звуков, где преобладал в основном грохот проезжающих экипажей, бричек и тому подобных устройств, запряженных лошадьми. Многие проходящие или проезжающие окидывали быстрым взглядом величественное здание оперы Популэр. В принципе на оперу смотрели даже те, кто жил по соседству с ней, но скорее делали это из привычки, которую было сложно победить. Однако сегодня те, кто смотрели на оперу приглядевшись, могли бы увидеть, как что-то черное сидело на самом краю крыши. И теперь одна парочка, сидящая на скамеечке напротив оперы, увидела это «что-то черное» и вела, примерно такой диалог: - Ой, дорогой! Смотри там, какая-то птица сидит! – вещала молодая особа, одетая в бело-розовое платье и шляпке с большими белыми перьями, чем - то напоминающая сахарную вату. - Где? – вопрошал ее кавалер, усатый молодой человек в унылом сером костюме. Причем эти усы, совсем не красили его: выглядел он, так как будто выпачкал рот. - Да вон там на крыше опере! – нетерпеливо замахала руками в сторону величественного здания девушка. Молодой человек вздохнул и сказал лишь одно: - Птицы такими большими не бывают. - Но кто, же там, тогда сидит? Вдруг какой-то самоубийца? Тогда мы должны вызвать полицию! И таким образом поможем ему, Виктор (а именно так звали этого молодого человека)! – верещала девушка. - А вдруг это не самоубийца? – уныло ответил он. - Точно! Но тогда кто это? Ой! Я знаю! Это Призрак Оперы! Ой! Он, кажется, смотрит сюда! Ой! Давай уйдем отсюда милый! – с этими словами девушка, встав, потянула своего кавалера в сторону улицы Перенье. Молодой человек вздохнул еще раз. Он уже в который раз проклинал тот день, когда решил жениться. Ведь его жена обладала недюжинным воображением, и, таким образом, ей везде что-нибудь казалось и мерещилось. Но оставим эту молодую пару с их проблемами и перенесемся на крышу оперы. На самом краю крыше оперы сидела молодая девушка с биноклем в руках, одетая в простое черное платье и в кроссовки. Девушка, хихикая, смотрела в этот самый бинокль и наблюдала за тем, как какой-то молодой щеголь помогал своей спутнице (особе очень пышной) забраться на бричку. Бричка упорно не желала принимать этот вес и опасно накренялась, грозясь перевернуться. Эти действия уже достигли своего апогея, как вдруг кто-то отнял у Джилл бинокль. - Эй! – обиженно воскликнула она и взглянула на того, кто отнял у нее бинокль. Перед ней стоял мужчина одетый сплошь в черное. Разве что плаща не было. На его лице была белая полумаска. Мужчина покрутил в руках бинокль и взглянул на Джилл. - И за кем это ты подглядывала? – спросил он, приподняв бровь. - Да не за кем я не подглядывала! – ответила Джилл, пытаясь отобрать у Призрака Оперы свой бинокль, и досмотреть чем же там все закончилось. Однако бинокль не принадлежал Джилл. Этот бинокль был найден в десятой ложе после одной из опер и благополучно осел у нее в кармане. Оперный бинокль не слишком сильно приближал, но вполне годился для подглядывания. Призрак покачал головой и сказал Джилл, которая пыталась отобрать честно найденное имущество: - Джилл, у каждого человека есть своя личная жизнь! А ты довольно нагло вторгаешься в нее! – с этими словами Эрик выкинул бинокль. Бинокль, кувыркаясь в воздухе, упал прямо перед носом некого мсье Кенье, который имел уйму карточных долгов. «О Боже, это предупреждение!» - ужаснулся Кенье и решил немедленно расплатиться с этими долгами, поражаясь тому, почему его решили предупредить о его долге, таким странным способом, перед неким маркизом Ларуа. «Может они намекали, что убьют меня, когда я буду смотреть оперу? И зачем я купил билет!» - сокрушался Кенье. Тем временем Джилл, унылым взглядом проводив бинокль, фыркнула: - Кто бы говорил… - В каком смысле? - В таком смысле! Великий и ужасный Призрак Оперы говорит мне о морали! И при этом он же постоянно требует пятую ложу и двадцать тысяч франков, терроризируя оперу! Видимо ад уже замерз… - съязвила Джилл. - Не тебе меня судить молодая леди! У нас вполне приличная разница в возрасте, вдобавок ты, надеюсь, никогда не проживешь ту жизнь, которую я прожил! Ибо эта жизнь… «Ну, все блин! Опять завел свою пластинку!» - подумала с грустью Джилл и стала теперь разглядывать площадь, раздумывая о том, что «зря в 21 веке не придумали МР3, работающий на угле или на газе». Ну или механический МР3! А ведь здесь бы пригодился! Особенно в те моменты, когда Эрик начинал заниматься самобичеванием. …Спустя двадцать минут непрерывного монолога, включающий различного вида поучения и проклятий в адрес своей коварной злодейки - судьбы Эрик уже заканчивал свою речь. Джилл, которая уже месяцев как пять научилась пропускать мимо ушей его монолог, продолжала разглядывать оживленную площадь, периодически подкармливая принесенным рогаликом голубей живущих площади. Если говорить простым языком, крошила батон на прохожих, который не понимали откуда на них падают крошки. - …и поэтому тебе не понять, дитя мое! «Дитя мое… Тоже мне нашлась «мамочка»! Говорит так, как будто меня родил!» - фыркнула про себя Джилл, но при этом оставила эти мысли про себя, так как вполне знала какой характер у Призрака Оперы. И поэтому сейчас вполне миролюбиво сказала: - Понятно Эрик, понятно! Ты у нас главный! Как насчет урока? - Ах да урок… - спохватился он. – Ты выучила то, что я тебе давал? - Да раз плюнуть… - поймав удивленный взгляд Призрака, Джилл спохватилась. – То есть…Разумеется! - Тогда начинай… - кивнул он и, взяв альбом, принесенный на крышу, стал рисовать и слушать. *** Джилл допевала последние слова: это была красивая песня о любви. «И какие проникновенные слова «Помни обо мне…»» - задумалась она и немедленно спохватилась: «А что это с тобой Джилл? Неужели становишься сентиментальной? Не иначе 19 век на тебя влияет!» - продолжила свои размышления о собственной душе Джилл, как ее отвлек Эрик: - Вполне прилично…Но только ты ужасно тянешь в конце! - Заново?.. – с унынием в голосе сказала она. - Нет, на сегодня хватит! А то ты уже в шестой раз поешь! – твердо произнес Эрик. Джилл незамедлительно просияла, как лампочка Ильича: - Класс! - Послушай, а тебя мадам Жири разве не теряет? Ты ведь довольно приличное количество времени проводишь на крыше или в молельне. – неожиданно спросил Эрик. - С чего бы это такой вопрос? – удивилась она. Еще ни разу он не задавал такой вопрос. - Мне просто интересно… - А мне интересно, почему ты до сих пор не рассказал ей о нас! – Джилл вспрыгнула с постамента статуи Аполлона, где она раньше сидела. - О нас? С какой это радости я должен ей рассказать о нас? – в ответ удивился он, глядя, как она стоит, скрестив руки. - С такой радости! А то мадам Жири постоянно думает, куда это я бегаю. Причем мысли у нее не очень…кхм…оптимистичные! Например, она считает, что я сбегаю к любовнику или…или что-то там еще в таком же духе. - Да брось Джилл! Я уверен она так не считает! – ответил, чуть помедлив, Эрик, глядя как Джилл демонстративно отвернулась она. «Какие однако высокие мысли о балеринах у Антуанетты!» - хмыкнул он. - Еще как считает! Вот если бы она знала… - А смысл ей знать, что я общаюсь с девушкой? – отмахнулся, как от назойливой мухи, Эрик. В принципе Джилл порою была такой. Назойливой конечно, а не мухой! - Эрик, неужели ты считаешь, что дружба постыдная вещь? – сказала Джилл, покачав головой. *** Мадам Жири бросила свой взгляд на часы, стоявшие в ее комнате. - Три часа! Она уже три часа где-то пропадает! Мэг оторвалась от книги, которую в данный момент читала, и бросила взгляд на свою мать. Ее саму интересовало, куда исчезает Джилл почти каждый день. У Джилл вошло в привычку уходить почти каждый день или на крышу или в молельню. Сначала Мэг ей верила. До тех пор пока не услышала, что там Джилл с кем-то разговаривала. Причем этот кто-то имел мужской голос. Та же история с Кристиной. Только она с детства куда-то пропадала и это стало в порядке вещей. И не смотря, что Джилл говорила, что она любуется видом и подкармливает голубей, якобы стаскивая со столовой всякие крошки и корочки, то у Мэг все равно ей не верила. Хотя бы, потому что голуби к этому времени должны были умереть от постоянного обжорства. - Мама, мне пойти поискать ее? – вызвалась Мэг. - Искать? – фыркнула мадам Жири. – да ведь и так ясно, что она крыше! Иди и позови ее ужинать. Заодно поищи Кристину. Она, скорее всего, в балетном классе. Мэг, кивнув своей матери, пошла на поиски своих подруг. «Так! Сначала Кристину надо найти. Балетный класс ближе. А потом Джилл. И снова допросить, чем она занимается» - составив план, юная балерина пошла на поиски. *** Развеяв прах хлеба над площадью, Джилл смяла кулек, сделанный из газеты, и отправила вслед за остатками хлеба. Через минуту стали слышны возмущенные крики прохожих, на которых попали хлебные крошки. - И к чему такое хулиганство Джилл? - Это не хулиганство, это благотворительная помощь нуждающимся голубям! – не возмутившись, ответила Джилл. Призрак что-то пробормотав «насчет всяких девиц, которые стараются испортить людям жизнь» продолжил что-то рисовать в альбоме. - Позволь спросить Джилл… - начал Эрик. - Валяй! – с этими словами она стала залезать на статую Аполлона, собираясь посмотреть какой вид откроется оттуда. Но этот эксперимент провалился, так как забраться на статую представлялось невозможным в платье, подол которого постоянно норовил задраться. - …Почему родители тебе дали такое имя? – он давно хотел задать такой вопрос. Чисто из любопытства. - Тогда встречный вопрос: почему тебя зовут Эриком? – Джилл не особенно понравился этот вопрос. - Я сам себе выбрал это имя, – с примесью гордости сказал Эрик. - Везет.…Хотя я вообще-то тоже себе имя придумала! – откликнулась она, разглядывая площадь. Эрик с удивлением посмотрел на нее, оторвавшись от альбома: - Да? Неужели у тебя тоже имени не было? - Да, дали мне имя дали… - Так как же тебя на самом деле зовут? – не унимался он. Джилл что-то невнятно пробормотала и Эрик не услышал: - Прости, что ты сказала? Я не расслышал. Она опять что-то пробормотала. - Что ты сказала? – с ехидством спросил он. - …ДЖУЛЬЕТТА! – Джилл, не выдержав, крикнула на всю крышу. От ее крика голуби немедленно разлетелись в разные стороны, а несколько прохожих недоуменно повернулись в сторону оперы – Эрик ведь был прекрасным учитель. - Джульетта? – в голосе Эрика она услышала удивление, веселье и пару капель ехидства. Вот такой своеобразный коктейль. - Да. Свое нынешнее имя я придумала себе сама. Вдоволь наслушалась в детстве «А где же твой Ромео?». Вот и придумала себе короткое имя. - Хм. И кто же одарил тебя таким прекрасным именем? – с долей сочувствия и иронии спросил Эрик. - Мне его бабушка дала. Бабушка обожает трагические любовные истории. А родителям было все равно, какое имя дать. Вот и обозвали меня в честь той Джульетты. Вот моей сестре Кристине повезло, ее назвали в честь… На этих словах Джилл неожиданно замолкла. «В честь вас?» - ехидно добавил ее внутренний голос. Бабушка Джилл очень обожала любовные романы, где все заканчивалось плохо. И не смотря, что «Призрак Оперы» - это своеобразный готический триллер бабушка обожала этот роман наравне с «Ромео и Джульеттой». А так как родителям было все равно какое имя дать своей первой дочери, бабушка не упустила свой шанс. А ведь она еще хотела переделать фамилию Кристины, после смерти их родителей… И была очень разочарована когда родилась вторая внучка. Она – то хотела внука. Чтобы дать имя ему – Эрик… Но сама Джилл не знала о наполеоновских планах бабушки. Так что несостоявшаяся «Эрик» стояла в данный момент и раздумывала над тем, как выпутаться из неловкой ситуации. «Видишь ли моя бабушка была провидицей и поэтому назвала ее в честь некой Кристины. С ней была связана твоя история…» - эту версию Джилл сразу отмела. - А твою сестру в честь кого назвали? – продолжал любопытствовать Эрик. - Э… Ее назвали просто так! - соврала Джилл. «Интересно, есть ли предел вранью?» - подумала Джилл. Что она делала в этом времени (ей до сих пор не было известно как и почему она умудрилась попасть в это время) с тех пор как попала, так только врала. Некоторое время они сидели молча. Эрик отложил свой альбом и подошел к Джилл, стоявшей на краю крыши и любовавшейся закатом: - Джилл, я хотел бы настоятельно посоветовать тебе прекратить вредить Карлотте. - О! И это мне говорит Призрак Оперы, который постоянно посылает ей письма с угрозами? – принялась иронизировать Джилл. Она с детства терпеть не могла, когда к ней начинали приставать с нравоучениями. - Письма – это одно. А то, что ВЫ вытворяете – другое. Вы можете однажды попасться. И тогда вам несдобровать. - Эрик, я ведь одна ей делаю пакости! – Джилл попыталась изобразить оскорбленную невинность. Но получилось плохо. - Джилл, ты считаешь меня слепым и глухим? - Нет… - Если бы я не замечал, что ты вместе с мадмуазель Жири и мадмуазель Дайе постоянно делаете гадости Карлотте, я бы не был Призраком Оперы. И кстати, та записка получилась непохожей на мои обычные письма. – закончил свою миниатюрную тираду Эрик. Джилл вздохнула. Действительно, зачем пытаться утаить шило в мешке? Тем более шило это было огромным и невообразимо острым. - Ой, действительно непохожа? - Абсолютно. Тем более это весьма не остроумно: заливать чернилами платье этой жабы и оставлять записку, что это сделал Призрак Оперы! «Черт, я же говорила Мэг – не надо оставлять записку!» - стараясь не смотреть на Призрака подумала Джилл. Записка эта была оставлена после того как они облили чернилами платье Карлотты. «Я вернусь! Ха-ха-ха-ха!» - такова была записка с подписью Призрак Оперы. Эрик продолжал смотреть на нее. А Джилл стала сверлить взглядом свои кроссовки, словно они должны были признаться в грабеже и убийстве. Вдруг Эрик оглянулся на дверь, которая вела на крышу и сказал: - Похоже сюда кто-то идет…До завтра Джилл! – с этими словами он скрылся за статуей Аполлона. - До завтра Эрик! – помахала ему рукой Джилл и заметила, что он забыл свой альбом. – Эрик! Ты альбом забыл… Джилл автоматически стала пролистывать альбом. На страницах была нарисована какая-то девушка. Но она не успела разглядеть ее лицо – как вдруг кто-то вырвал этот альбом из рук: - Благодарю за напоминание! – несмотря на слова, Эрик наградил Джилл убийственным взглядом и снова скрылся за статуей. Джилл фыркнула: - Ну не хочешь показывать, ну и не надо! В этот момент распахнулась дверь и появилась Мэг с Кристиной. - Джилл, тебя моя мама зовет! И скорее всего тебя ждет очередной выговор! – радостно объявила ей Мэг. Джилл скривилась: - Что я такого сделала мадам Жири, что она преследует меня? Сама Антуанетта Жири считала своим долгом следить за сиротой. Хотя эта сирота не желала, чтобы за ней следили. Хотя бы, потому что не ходила практически никуда и постоянно торчала в опере. - Не знаю. Она так постоянно следит не только за тобой, но и за мной и за Кристиной, – примирительно сказала младшая Жири. Хмыкнув, Джилл отряхнула свое платье и пошла к выходу с Кристиной и Мэг. *** Кухня Оперы всегда находилась в движении и громыхала всякими кастрюлями и тому подобными емкостями. Даже ночью. Но если она громыхала ночью, то это означало, что Буке или любой другой работник решил поискать закуску. Повара Оперы прекрасно готовили. Но только для гостей и для начальства. Остальным людям, вроде хористок и балерин, доставалась весьма и весьма сомнительная пища. Еда эта была такого типа, что есть в принципе было возможно, только предварительно привыкнув к ней. «Наверное, это они так свое недовольство показывают!» - предположила Мэг, взглянув, как поморщилась Джилл от первой ложки. Зато благодаря этой «диете» балерины и хористки были обладательницами стройных фигур. Наскоро поев (принцип был такой: закрыть глаза и как можно быстрее проглотить содержимое тарелок), Кристина отправилась в молельню («Да, точно я пошла просить покой для отца! Отстаньте!»), а Джилл вместе с Мэг отправились стирать одежду в своеобразную прачечную Оперы. Пока Мэг отстирывала следы преступления со своей ночной рубашки («Черт, надо было аккуратнее есть шоколад!»), Джилл, предварительно утопив свое голубое платье в тазе, проверяла на предмет невысыхания рубашки. Между Джилл и Эриком был небольшой договор: она иногда работает прачкой, а он платит ей энную сумму денег за это. И вот сейчас предстояла сложная операция: нагреть утюг до температуры, когда можно гладить эти самые рубашки. И при этом не сжечь их. Когда Джилл впервые увидела утюг образца 19 века, она немедленно пожалела о том, что компания «Тефаль» не появилась сейчас и не создала какой-нибудь утюг, работающий на газе. Желательно легкий. Ведь утюг был весьма тяжелый и вызвал у Джилл ассоциации с гирей. А по глажке белья, ассоциации с работой сапера. Ведь если ошибиться с температурой, то можно было, потом щеголять в одежде с дырой в форме утюга. Взяв тяжеленный утюг, Джилл стала гладить рубашки. На вопросы подруг она отвечала, что таким образом решила подзаработать. Но какой дурак мог поручить девушке из оперы работу прачки? Правильно, тот, кто постоянно и безвылазно живет там же. Порою в прачечную заходил Буке и начинал говорить на свою любимую тему – Призрак Оперы. Надеясь таким образом очаровать какую-нибудь очаровательную особу (хотя этим особам нравилось только слушать его), Буке крайне нервировал только двоих человек: мадам Жири и Джилл. Эрику же было плевать на то, что Буке рассказывает про него всякие байки – это только добавляло ему таинственности. Следовательно, директора точно будут платить его «законные» двадцать тысяч франков в месяц. И вот сейчас Буке снова принялся рассказывать эти байки молоденьким балеринам и хористкам, попутно отмечая самых хорошеньких. - Я снова видел его! Самые впечатлительные немедленно стали шептаться и пододвигаться поближе к Буке. Не самые впечатлительные лишь слегка прислушались. А Джилл закатила глаза. Вот если он опять начнет... - Он был одет в черное! Джилл фыркнула. Ведь Эрик всегда был одет в черное, что в этом такого плохого? Вот если бы он оделся в розовое, тогда бы... - А его развевающийся плащ... У ученицы Призрака Оперы появилось дикое желание заявить, что не далее чем неделю назад все желающие могли увидеть вблизи этот самый плащ. Правда, они могли также увидеть, что краешек этого плаща несколько обгорел... Но то была не вина Джилл - кто знал, что Карлотта устроит директору скандал насчет найденной крысы в сундуке и начнет в гневе кидаться в своих служанок и Убальдо Пьянджи пудреницами (если бы существовал вид спорта под названием "Метание флаконов и тому подобных косметических вещей" итальянская дива немедленно получила бы пожизненное первое место), в то время, когда она гладила этот чертов плащ? Да, и вообще обгоревший кусочек был почти незаметен... - А его лассо... Гладя рубашки, Джилл задумалась, что если Эрик научил бы ее бросать это его лассо, она в конце концов придушила бы одну стерву из кордебалета Сесиль... ...Вражда между Джилл и Сесиль началась с первого занятия. Когда Джилл пришла в балетный класс вместе с Кристиной и Мэг, там уже стояла эта Сесиль в окружении девушек и шушукалась о кавалерах. - ...И он сказал, что я для него самая прекрасная девушка на свете! А другой мой поклонник месье Рорель сказал... - Это еще кто? - спросила Джилл у Мэг, с подозрением, разглядывая незнакомую ей девицу. - Эта? Это Сесиль Аммер. Жуткая зазнайка. У нее отвратительная репутация! - поморщилась Мэг, автоматически поправляя прическу перед зеркалом. Хотя правильнее всего сказать перед "зеркалами", так как в интерьере обычного балетного класса основной деталью интерьера были и остаются зеркала. - Но при всем при этом у нее несколько кавалеров одновременно! - хмыкнула Кристина, одевая пуанты. - Но самое интересное: они знают, что у них есть соперники и ничего не предпринимают! - хихикнула Мэг. На хихиканье Мэг Сесиль обернулась. - О, да это же малютка Мэг с сироткой Кристиной, у которой есть Ангел Музыки! - язвительно воскликнула Сесиль. Пара балерин немедленно услужливо захихикали. - Завидуешь, что у кого-то есть свой Ангел? - немедленно отозвалась Джилл, закаленная жизнью в пансионе. Но Сесиль уже имела ответ: - А ты видно та самая, что Карлотта нашла в своей гримерке? Впервые вижу, чтобы так быстро принимали в Оперу всяких бродяжек! Не иначе любовничек у тебя здесь есть! - буквально выплюнула ей эти слова в лицо Сесиль, которой с первого взгляда не понравилась эта девица. Это было уже слишком. Ведь Джилл даже не успела ей нахамить! "Гадина!" - подумала она и немедленно отозвалась, переварив сплетни, что ей только что рассказали подруги: - Кто бы говорил... Сесиль покраснела, потом побледнела, а потом снова покраснела на сей раз от злобы. В Опере ей никто из кордебалета не смел перечить. а эта девица уже переступила все мыслимые границы: - Ах, ты... - с этими словами Сесиль бросилась на Джилл, сбив ее с ног. Спасая глаза от острых ногтей этой взбаламошной девицы, Джилл спихнула ее с себя, лишившись пары прядей волос. Сесиль уже поднялась для новой атаки, но ее остановил правый кулак Джилл, отправивший ее в полный нокаут. И в этот самый неподходящий момент в балетный класс зашла мадам Жири: - Что здесь происходит? - нахмурилась Антуанетта, глядя на сцену побоища: посреди класса лежала Сесиль Аммер со стремительно появляющимся фингалом и Джилл стоящая в боевой стойке. - Так что здесь происходит? - снова спосила мадам Жири, глядя на Джульетту. Она же спрятала ушибленный кулак за спину и сказала: - А ничего. Просто Сесиль упала на мой кулак, - принялась изображать саму невинность. Впрочем, Джилл это не помогло и она все равно получила выговор. И в тайне радовалась, что все-таки хоть что-то она запомнила из всех уроков самообороны. А Аммер избегала ее неделю после того случая... ... Джилл от воспоминаний отвлек запах чего-то паленого. - Вот блин! - воскликнула она, созерцая дыру в форме утюга на Эриковой сорочке. Интересно, как она будет объясняться с ним? *** Призрак Оперы шел на урок с его милой Кристиной. "Хорошо, что Джилл ничего не разглядела!" - с облегчением думал он, листая альбом с его рисунками. А если быть точнее с портретами. Кристины. Вот здесь она смеется, вот здесь грустит возле окна, а вот здесь она со своими подругами... Эрик был крайне удивлен, когда увидел, что его обе ученицы вовсю дружат. Почему-то его голове сия мысль не очень-то усваивалась. "Да, и вообще общение с Джилл не принесет Кристине ничего хорошего!" - твердо верил Призрак. Особенно после той безобразной драки, что устроила Джилл с Аммер. Все бы ничего, но Кристина заинтересовалась и попросила Джилл научить ее тоже драться. "Кошмар! А если я явлюсь к Кристине в своем обличье, а она вместо того, чтобы восхищаться своим Ангелом Музыки, даст мне в глаз? Кошмар!" - печально думал Эрик, идя по коридору. А чего стоят эти словечки вроде "круто", "прикольно" и "о'кей", которые теперь произносила Кристина с малюткой Мэг? Ужас!.. С другой стороны он тоже стал каким-то странным после года общения с Джилл. И вообще когда он перепутал голос его милой Кристины с голосом Джилл, его мучила бессоница и вдобавок у него начинала побаливать голова. Но как говорится - прошлое не повернешь вспять... Неожиданно в коридоре, по которому он шел, стало темнеть: в лампе заканчивалось масло. Поставив лампу на пол, Эрик зажег факел и продолжил свой путь до молельни. И ведь действительно он стал изменяться с тех пор как стал общаться с этой странной девушкой. Он даже умудрился при встрече с мадам Жири, почти пошутить: "Антуанетта, вам надо было родиться мужчиной." "Почему?" - удивилась она. "Из вас вышел бы превосходный инспетор Сюртэ: в выбивании доказательств из обвиняемых вы были бы не подражаемы!" - съязвил он, когда был недоволен, что Кристина на его уроки приходит уставшей настолько, что попросту засыпала в молельне. Антуанетта тогда как-то странно на него посмотрела и сказала: "Эрик, ты в последнее время изменился"... Он тогда не обратил на слова мадам Жири внимания...А ведь с Джилл он стал чаще улыбаться. И смеяться. Ну, какой же он Призрак Оперы если смеется от шуток посредственной балерины из кордебалета?.. Но его волновало не только это: приближалась дата премьеры "Ганнибала". Все было готово для того, чтобы вспыхнула новая звезда на горизонте славы. Его план был продуман до мелочей. Еще бы - именно в день премьеры "Ганнибала" он покажется Кристине. "И ни что мне не помешает!" - довольно подумал Призрак. До его слуха долетела ария Элизы: пела Кристина. И он поспешил к ней. Глава4. Новая Элиза. - Нам должны выдавать деньги или хотя бы беруши за вредность! Слова Джилл кое-как долетели до Мэг с Кристиной, танцующих рядом. "Кое-как" потому что рядом на сцене Оперы Популер итальянская дива Карлотта Гуидичелли как раз взяла высокую ноту. - Что?! - разом переспросили и Мэг, и Кристина. - Я говорю... - Джилл осеклась, заметив на себе сердитый взгляд мадам Жири. - Уинфорд! Не отвлекайся! Раз, два, три! Раз, два, три! Сегодня шла генеральная репетиция "Ганнибала", а это означало репетировать на одной сцене с Ла Карлоттой, которая как известно терпеть не могла, когда на "ее репетиции" танцует кордебалет. Впрочем, это было взаимно. В данный момент Карлотта находилась в состоянии покоя. если не считать, конечно, ее косых взглядов на балерин и хористок, порою наступающих ей на подол платья. Пока балерины ждали своей очереди репетировать на сцене, хористки и Карлотта, воинственно размахивающая муляжем головы("Вылитый индеец на тропе войны со скальпом белого человека! Ей еще тамагавка не хватает!" - говорила Джилл подругам), пели песню о Ганнибале. - ...Ганнибал! - после этих слов песни на сцену вышел (или выкатился) Убальдо Пьянджи. В этом гриме и костюме, он напоминал Джилл ее детство. Ее детство, потому что в детстве ей жутко нравилась книжка "Пиноккио": а Убальдо Пьянджи в данный момент был вылитый Карабас Барабас. Но вдруг Пьянджи и остальные прервались, так как на сцене появился месье Лефевр с тремя богато одетыми мужчинами, заставив тем самым месье Рейера нервничать по поводу репетиции, у которого к слову сказать нервы были ни к черту после Карлотты. - Смотри, какой хорошенький! - хихикнула Мэг, показывая рукой на молодого симпатичного парня, стоящего рядом с директором. - Не в моем вкусе, - подмигнув, ответила Джилл Мэг. - А какие в твоем вкусе? - вмешалась в разговор Кристина с ехидной улыбкой. - Мужчина моей мечты должен быть смел, уверен в себе, увлекаться классической музыкой, играть хотя бы на одном инструменте, естественно быть симпатичным, умным. Да, и чтобы разделял мои интересы и мог защитить меня.Ой, и еще чтобы мог меня постоянно удивлять! - погрузилась в мечты Джилл. Увидев несколько пораженные лица подруг, она сконфуженно улыбнулась: - Но таких мужчин, разумеется, не существует в природе! - сказав это Джилл и Мэг с Кристиной немедленно засмеялись. - Знаешь, а Виктор Ромери вполне подходит под это описание! - заговорщицки улыбнулась Мэг Джилл. Виктор был хористом в Опере. - Ты что шутишь? Он же гомо... то есть больше предпочитает мужское общество, нежели женское! - захохотала Джилл. Ее хохот поддержали и Мэг с Кристиной. В этот момент месье Лефевр начал говорить: - ...Наверное, до вас доходили слухи о моей отставке. И эти слухи верны! - Ага! - Карлотта торжествующе посмотрела на Пьянджи, который выглядел несколько растерянным. - Чего это Карлотта раскричалася? - не поняла Джилл. - Они поспорили, что в течении месяца мсье Лефевр уйдет. А Пьянджи утверждал, что не уйдет. Теперь он должен будет похудеть! - прошептала на ухо Джилл Мэг, которая всегда знала все сплетни. Бывший директор уже начал представлять новых директоров: - А теперь познакомьтесь с новыми директорами: мсье Ришаром Фирменом и Жилем Андре! Они сколотили свое состояние на мусоре! - На металлоломе, - поправил Фирмен Лефевра, так как заметил что в труппе начались смешки. - Да они богачи! - сказала Сесиль Аммер, глядя во все глаза на Фирмена с Андре, а если быть точнее пожирала их своим взглядом. - Ха! Смотри, Мэг: Сесиль собирается окрутить одного из директоров, - усмехнулась Джилл, глядя, как Сесиль умудряется строить глазки сразу обоим директорам одновременно. - А это один из покровителей Оперы - виконт Рауль де Шаньи! - представил молодого красавчика Лефевр, - Жаль, конечно, что мсье барон Флавель не смог прийти... Ах, да барон Флавель так же покровитель Оперы Популер! - спохватился бывший директор. Кристина неожиданно уставилась на виконта: - Не может быть! Это Рауль! - воскликнула Кристина. - Ты его знаешь? - с удивлением спросили Джилл с Мэг хором. - Когда я была маленькой, я и отец жили у моря. Мы с Раулем постоянно играли вместе. Однажды, мой красный шарфик унесло в море. И Рауль вытащил его! У нас с ним были очень нежные отношения! - сказала Кристина. - Он звал меня крошка Лотти! - А, - только и сказала Джилл, у которой обычно происходило небольшое отключение мозга при восприятии слишком личной информации. Именно этот факт и помогал ей общаться с Эриком. - Постой-ка, - сказала Джилл, в которой проснулся интерес к одному факту, - А почему Лотти? Я лично не вижу никакой логики называть тебя Лотти, Кристина! - Ах, да какая разница, Джилл! - отмахнулась от нее Кристина, уже настроившаяся на романтический лад, - Главное, я встретила его после стольких лет! - И узнала, что немало важно! - добавила Джилл, приподняв одну бровь. А виконт как раз закончил знакомство с солистами: - Мне, к сожалению, нужно идти, - раскланявшись, он направился к выходу. Джилл посмотрела на Кристину, вовсю смотрящую на Рауля: она вся погрузилась в воспоминания о детстве, а на ее лице расцвела довольно таки глупая улыбка. Но виконт прошел мимо, так и не заметив свою подругу. Улыбка исчезла, а глаза до этого радостно сияющие, потухли. - Он не узнал меня, - грустно улыбнувшись, сказала Кристина. Джилл фыркнула: - Сейчас узнает...Эй, ты! - крикнула она вслед уходящему виконту. Не только крикнула, да еще и свистнула, привлекая тем самым внимание Рауля. Виконт весьма шокированный повернулся к ним. - Мадмуазель, вы ко мне обращаетесь? - приподнял одну бровь Рауль, разглядывая перед собой молоденькую девушку с несколько нагловатым выражением лица. "Черт! Забыла про манеры!" - запаниковала Джилл, ловя удивленные взгляды рядом стоящих людей. - Э...Я хотела, всего лишь высказать, что мы рады приветствовать вас здесь, месье де Шаньи! - воскликнув это, Джилл изобразила корявое подобие реверанса. - Хм...Благодарю мадмуазель! - Рауль по-прежнему с удивлением разглядывал девушку, стоящую перед ним. - Месье, вы ведь помните как однажды помогли одной девочке выловить красный шарфик из моря? - спросила Джилл. Кристина с возмущением посмотрела на нее. "Не надо! Не надо, Джилл!" - зашептала Кристина, дергая Джилл за деталь костюма рабыни - довольно красивый ремень, который Джилл уже хотела оставить себе (впрочем не только ремень, но и сережки с ободком пожалуй тоже). Но Джилл только отмахнулась от нее и продолжила наступление: - Помните? - О, разумеется помню, - несколько смутился виконт, начиная как и Кристина весьма глупо улыбаться. - Тогда она перед вами! - торжественно воскликнула Джилл, надеясь что виконт сейчас моментально узнает Крис. Но ее надежды не оправдались: прищурившись виконт разглядывал саму Джилл: - Кристина?! Я знаю, что ты должна была за эти года измениться, но чтобы настолько... - протянул ужаснувшийся Рауль, уже начиная размышлять на тему "Как сильно меняет людей оперы". - Э-э-э, мсье виконт, вы маленько ошиблись. Кристина - справа от меня! - сказала Джилл тоном учительницы, которая объясняет своему подопечному, что дважды два - точно четыре, а не пять и не три. Рауль вгляделся в Крис и немедленно сделал вывод: - Кристина! Боже это ты! Какой же ты красавицей стала! - пораженно сказал он, делая вид, что до этого не перепутал ее. Кристина снова заулыбалась, но уже несколько обиженная тем, что виконт ее не узнал: - Рауль! Ты тоже очень сильно изменился! - с этими словами она подошла к нему, сияя. Джилл довольно подумала: "Вот и нашла Кристине бойфренда! А то вообще с парнями не разговаривала, как будто боялась кого-то!". Толкнув легонько Мэг локтем в бок, Джилл кивком указала на Кристину с Раулем. Мэг тоже улыбнулась. А разговор Крис с Раулем перешел в стадию воспоминаний: "А помнишь...". - Вам обоим пожалуй надо выйти, пока не началась репетиция, - предложила им Джилл. - Крис, мы с Мег как-нибудь тебя прикроем! - подмигнула она Кристине. Они оба согласно закивали и немедленно ушли со сцены, весело переговариваясь между собой о милом бреде о шоколадках и феях. "Хоть у кого-то детство прошло как надо, с разными сказками и легендами!" - завистливо подумала Джилл, одергивая свой костюм рабыни. Ее само детство прошло в просмотрах "Кошмар улицы Вязов" (все части), "Живые мертвецы" (тоже все части). А чтение на ночь Стивена Кинга любимой старшей сестрой?.. - Не расслабляемся дамы! - раздался резкий голос мадам Жири, вернувшейся после чтения морали Буке о вреде сочинения небылиц о Призраке Оперы, оборвав воспоминания Джилл, - Начинаем танец! И!.. Пока балерины кружились в танце, а мадам Жири не заметила-таки исчезновение Кристины с виконтом (хотя при этом добрая часть балерин, разинув рты, смотрели как Крис ушла), Карлотта, заметившая заинтересованность новых директоров танцовщицами, снова решила устроить небольшой ознакомительный скандальчик для них на тему "Не буду петь!", снова прервала репетицию балерин. - О, уверена,что мсье виконт, как и вы, в восторге от танцовщиц. Поэтому сегодня я петь не буду! - заявила она, зло глядя на директоров. - Гляди-ка Джилл! Карлотта опять начинает! - сказала Мэг, глядя как Карлотта говорит растерянным директорам, что хочет уйти из Популер. Но впрочем директора не растерялись и стали лебезить перед примой, послушав совет старого директора о мольбе. - Вы прекрасны! Богиня вокала! Быть может вы споете нам арию Элизы из третьего акта? - наперебой говорили они, выжидающе глядя на приму. Карлотта начала ломаться: - Ох...Ну, если мой директор настаивает! - она стала кокетливо улыбаться. - Умоляю вас! - с почтением сказал Лефевр. - О, Боже, только не это! - воскликнула Мэг и быстро зажала свои уши руками. Остальные тоже немедленно последовали этому примеру, стараясь чтобы Карлотта их не заметила. Со стороны выглядело как будто у всей труппы началась мигрень. - Think of meeee, think of me fooondlyyy... - запела Карлотта. Все же находящиеся рядом, кроме директоров, со страхом стали ждать конца арии. Но допеть даже до середины ей не удалось. Помешал задник, который с грохотом упал на итальянскую диву, издавшую громогласный вопль. Мэг немедленно закричала: - Аааа! Это Призрак Оперы! - усилие Мег прошло впустую, так как все сразу поняли кто уронил задник. - Что случилось? - спросил обеспокоенный Лефевр, помогая вытаскивать Карлотту из под задника. - Это не я, господин директор! Похоже наш Призрак шалит! - хмыкнув, сказал Буке, поднимая задник. "И этот человек говорил мне перестать издеваться над Карлоттой!" - недовольно подумала Джилл, глядя как барахтающуюся Карлотту вытаскивают из под задника. - С меня хватит! Я ухожу из этой оперы! - кричала Карлотта как только ее достали. - О, быть может, это случайность... Ведь всякое случается! - "Всякое случается"?! Если это происходит последние два года?! - вопила Карлотта в ответ. - Я ухожу! Убальдо! Не забудь собачку! - размашистым шагом прима направилась к выходу вместе со своей свитой. - Супер! - обрадовалась Джилл, когда увидела, что Карлотта действительно ушла. - Круто! Закатим сегодня в спальне маленькую пирушку? - предложила Мэг Джульетте, тоже весьма обрадованная уходом итальянской дивы, захлопав в ладоши. - Мы ведь должны следить за фигурой Мэг! - неожиданно серьезно и укоризенно сказала Джилл. Мэг пораженно уставилась на нее. - ...Так что устроим небольшую пьянку! - рассмеялась Джилл. - Фух! Хватит меня пугать, Джульетта Уинфорд! Меня чуть удар не хватил! - сказала, успокоившаяся Мэг и сразу же приступила к делу. - Так что будем пить? Если тот самый ликер, что мы пили на день рождение Кристины, то как его достать? - и над этим вопросом они обе сразу задумались. Тем временем, новые директора паниковали. А мсье Лефевр же под шумок смылся, съехидничав: "Если какие-то проблемы, господа, я в Австралии!" . Ситуацию усугубила мадам Жири, державшая письмо в руке: - Вам письмо от Призрака Оперы. Он приветствует вас в его опере и... - начала она. - В его опере?! - переспросил Андре, пораженный до глубины души. - ...и напоминает о двадцати тысячах франков, которые вы должны платить ему раз в месяц! - докончила нахмурившаяся Антуанетта, не любившая когда ее перебивают, - Можете платить больше, если виконт раскошелиться... - добавила мадам Жири, смотря как паника новых директоров нарастает. - В этой опере все с ума сошли! Мы хотели сказать о том, что никакого Призрака не существует и все это не более чем выдумка на банкете, но теперь ничего этого не будет! - паниковал Андре, - У нас нет примы! А значит не будет представления! - Кристина Дайе может спеть! - неожиданно сказала им мадам Жири, дождавшаяся этого момента, - А где Кристина? - удивленная мадам Жири оглядела сцену. - Боже, где она? - Антуанетта пошла на поиски Крис. "Угораздило ее куда-то отлучиться именно сейчас! Что я скажу Эрику?" - гневно она подумала, идя быстрым шагом в раздевалку, надеясь, что Кристина там. - Ну, вот до чего дошли! Нам уже предлагают балерин в солистки! Наверное, скоро уборщиц будут предлагать! - зло сказал Фирмен Андре. - Погодите-ка! - из толпы балерин вышла молоденькая девушка, что говорила с виконтом, - Ведь вам нужно, чтобы кто-то спел? Я могу спеть! - Вы?! - наглости этой девицы поразились директора. - А что такого? Я знаю всю партию. Давайте я спою вам арию Элизы, а? - предложила Джилл Фирмену с Андре, не обращая внимания на то, что Мэг шепотом говорила о том, чтобы Джилл обратно вернулась. Оба директора беспомощно переглянулись. - Ну, если вам не понравиться я не буду петь! Ну, пожалуйста! - сказала Джилл, сложив руки в умоляющем жесте.. - Хуже уже не будет, Андре, - вздохнул Фирмен и махнул рукой, - Пойте, мадмуазель, пойте. - Эээ, с самого начала арии мадмуазель! - сказал Джилл ошарашенный Рейер, переворачивая ноты. Кивнув, Джилл запела. С каждой секундой ее сомнение рассеивалось и она пела увереннее. С каждым словом, с каждой нотой скептические лица присутствующих менялись на восхищенные. Вернувшаяся с бесплодных поисков Кристины, мадам Жири с удивлением и подозрением смотрела на Джилл. Мэг глядела на нее открыв рот. А Сесиль Аммер зеленела от зависти. - Мы не клялись, что будем так любить друг друга до последних дней, – но пообещай, что будешь думать... обо мне! После этих слов наступила минутная тишина на сцене Оперы Популер. После тишины все восхищенно наперебой стали говорить и аплодировать: - Как ты могла молчать и не сказать своей подруге о том, что ты умеешь петь?! - пораженно спросила Мэг, немедленно обидевшаяся на Джилл за то, что та скрыла от нее такой важный факт, - И так поет человек, который храпит по ночам! - Ничего я не храплю! - обиделась Джилл, сложив руки на груди. - Да, не храпишь! Но зато ужасно скрежещишь зубами! - в ответ бросила Мэг, стоя рядом с ней. - Поверить не могу, что какая-то девица абсолютно не умеющая танцевать, так поет! - ядовито высказалась Аммер, сверля Джилл завистливым взором. - Чья бы корова мычала! Да, я лучше тебя танцую! - крикнула через гвалт комплементов Джилл, готовая в любой момент снова дать в глаз этой стерве. Ну и пусть это увидят директора! Карлотта ведь хуже еще была, не правда ли? - Ну и что, - сказала уже не так высокомерно Сесиль, но потом приободрившись, ответила, - Зато я красивая! - Браво! Где вы научились столь прекрасно петь, мадмуазель? И как ваше имя? - сказал восхищенный Андре, который начал первым аплодировать Джилл. Джилл и рта не успела открыть, как за нее ответила мадам Жири, продолжавшая с подозрением смотреть на свою подопечную: - Ее зовут Джульетта Уинфорд, мсье директор! А вот где она научилась петь, мне, знаете ли тоже интересно... - взгляд, от которого даже закоренелый подонок разрыдался и признался бы, что в возрасте трех лет украл и съел пирожное с буфета тети, сверлил Джилл: - Меня учил...то есть учила...бабушка! Точно, меня бабушка учила пению! - пыталась врать на ходу Джилл, у которой не вовремя наступил кризис фантазии. - А моя бабушка была...была...учительницей пения в одной...это...типа...в приходской школе! Мадам Жири, не поверив ни единому слову Джилл, продолжала сверлить ее своим взглядом, а последняя в свою очередь пыталась отогнать от себя такую картину, встающую перед глазами после ее вранья: одетый в чепец, халат и очки, сидящий в кресле-качалке и вяжущий шарфик, а также кормящий ее пирожками Эрик учит ее петь. Ругнувшись про себя за свое такое живое воображение, Джилл тихо хихикнула. А вообще-то от пирожков она бы пожалуй не отказалась... - Мне лично все равно, кто учил вас петь, мадмуазель Уинфорд! - сказал в свою очередь Фирмен, довольный тем что Карлотте так быстро нашлась замена и торжественно продолжил. - Вы сегодня будете петь на "Ганнибале"! Джилл, не веря в свою удачу, радостно спросила: - Правда?! - Ох, ну разумеется мадмуазель! - благосклонно кивнул сиявшей от радости девушке Андре. - Мадам Жири, отведите нашу новую солистку к костюмерам, пусть они подгонят платье по фигуре, - добавил Фирмен и потом продолжил несколько смутившись, - А то формы синьоры Гуидичелли...хм... несколько отличаются от форм мадмуазель Уинфорд. Джилл вполне могла обидеться на это замечание (ее кузен Том попросту смеялся, говоря что у него фигура гораздо женственнее чем у Джилл, за что неоднократно был бит), но была слишком обрадована, чтобы съязвить. Не может быть! Она будет петь на сцене! И все будут слушать и восхищаться ею! Боже! Джилл казалось, если человек мог умереть от радости, она бы уже умерла. Причем с глупой улыбкой на лице. Не то, чтобы она преполагала, что возможно станет примой оперы Популер... Просто она уже имела свои планы на будущее в прошлом. "Раз уж перенеслась во времени, то надо урвать свое! Сначала открою радий, потом пенициллин, хотя нет, сначала буду дополнять таблицу Менделеева! Ой, нет! Буду работать с Менделеевым! Во, еще лучше! А потом..." - эти наполеоновские планы включали, также предсказания будущего ("Зависят эти предсказания только от моих познаний истории!"). А потом после открытий разбогатеть и... - Джульетта Уинфорд, прекратите стоять столбом и немедленно идите с моей дочерью! Мэг отведет вас к швеям - строго сказала мадам Жири Джилл, оторвав последнюю от грандиозных планов на будущее. Тряхнув головой, чтобы избавиться радужных мечтаний, Джилл пошла за Мэг Жири, у которой буквально на лице было написано, что она сейчас устроит допрос с пристрастием. А мадам Жири продолжила репетицию, продолжая размышлять, куда пропала Кристина и как она будет отчитываться перед Призраком. Выводы сделанные Антуанеттой были весьма неутешительны и поэтому она сердито прикрикнула на пару балерин, и отчитала эту недотепу Аммер за неуклюжесть. Ведь характер Призрака Оперы был далеко ангельским... *** - Боже! Была бы и у меня такая бабушка, которая научила меня так петь! - мечтательно сказала Мэг, но потом передумав добавила, - Ну или танцевать... - Ой, да брось Мэг! Тебе и учителей не надо, ты и так прекрасно танцуешь! - улыбнулась ей Джилл. - Мне просто... повезло! Джилл вообще часто везло. Правда, ее везение начиналось и обычно заканчивалось сплошными проблемами. Именно это и могло бы настрожить ее, но Джилл не замарачивалась подобными вопросами. А стоило бы. - Вот пришли, Джилл! - Мэг чуть ли не подпрыгивала на месте: ей до жути хотелось взглянуть на платье, что оденет Уинфорд. Джилл с Мэг вошли в небольшое помещение, сплошь заваленное различными костюмами и тканями. Несколько женщин немедленно повернулись к вошедшим девушкам. - Ээээ, - протянула временное ведущее сопрано Оперы Популер, которая смутилась от таких внимательных взглядов. - Я сегодня выступаю вместо Карлотты и... мне сказали, что... - Мы знаем, - деловито прервала Джилл одна из швей, ловко орудуя иголкой над каким-то костюмом. - Сейчас снимем мерки и все! - А можно увидеть платье, в котором Джульетта будет выступать? - вкрадчиво спросила Мэг, пытаясь придать себе и голосу безразличие. - Разумеется. Оно там! - сказала, та самая швея, махнув рукой по направлению, где хранились уже готовые наряды. Девушки немедленно подошли и, отодвинув занавеску, уставились на платье. - Как красиво! - восхитилась Мэг, разглядывая это платье. - Офиге... То есть поразительно, - сказала Джилл, любуясь нарядом. *** ... А Призрак Оперы тем временем был занят уборкой своего жилища. Как же он мог пустить своего Ангела в свою обитель, где царит беспорядок и грязь, а не музыка? И лишь поэтому он не знал, что его план недавно благополучно рухнул. Глава5. Don't think of me! Барон Луи Франсуа Эжен Пьер Антуан Морис Флавель пил вино, взятое из погреба его хорошего друга, а также по совместительству недруга, и неторопливо обдумывал в какую глупую ситуацию он попал. Возмутительно! Если бы не этот пройдоха Кенье, он бы не стал покровителем этой Оперы! Проклятье! И в заключении всего худшего, что могло еще произойти, его любовница (барон больше любил говорить "моя возлюбленная, на которой я никогда не женюсь") вышла замуж за какого-то бедняка. "Ну может не бедняка. Ну подумаешь он владеет фабрикой. Но титула - то у него нету!" - утешал себя барон Флавель этой мыслью и лучшим вином из погреба графа Тэрфе. - Ох, уж эти женщины таинственные создания... - загадочно (как ему самому казалось) произнес барон и обратился к слуге, - Не правда ли, Джеймс? - Да, господин барон, - смиренно сказал Джеймс, который уже полтора часа стоял возле своего ненавистного ему господина и подливал ему вино. - Джеймс, а кто еще вместе со мной будет покровительствовать Опере? - все так же лениво спросил Флавель. - Мсье виконт, Рауль де Шаньи. - Правда? А почему мне этого не сказали? - Вы разве не помните, господин барон? Вы сами встречались с мсье виконтом, - уныло отвечал Джеймс, про себя думая, что его жизнь прошла весьма бездарно. - А, ну да. Просто, в последнее время я много с кем встречался, - оправдался барон и оживился. - Может быть не все так плохо, а Джеймс? В Опере должно быть много красивых девушек? - Я не в курсе, господин барон. Факт того, что в Опере Популер множество очаровательных представительниц слабого пола и служил утешением для Флафеля. Этот дурак Кенье! Как он мог уйти в такой момент! Какой-то дурак выкинул оперный бинокль, а он подумал, что ему угрожают! А его глупые оправдания, что кто-то в темном сидел на крыше Оперы? Ему определенно не хватает ума. Наверное, имеенно поэтому Кенье постригся в монахи неделю назад. Трижды черт. А проиграв графу Тэрфе, ему пришлось исполнить одно желание графа - стать покровителем Оперы Популер. Глупое желание, но граф захотел, чтобы Флавель "приобщился к прекрасному". - Джеймс, пусть мне приготовят фрак, - барон встал с его любимого кресла полный решимости. - Я сегодня поеду в Оперу! - Господин барон, вы пьяны, - мягко сказал Джеймс и, подумав, добавил. - Быть может не надо? - Я вовсе не пьян! И я пойду в Оперу. Тем более сейчас десять утра, а значит я успею к этому времени протрезветь, Джеймс! - мудро решил барон и слегка покачиваясь ушел в свою спальню. Джеймс вздохнул и про себя стал считать: "Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два...". На "ноль" послышался глухой стук и последующий за ним храп - его господин упал с лестницы и немедленно уснул. Джеймс повторно вздохнул и уже в который раз посчитал, что его жизнь прошла зря. Подумав над этим минут пять, он пошел поднимать своего хозяина. *** - По-моему слишком туго... - только и смогла просипеть Джульетта Уинфорд. Теперь она примерно знала, что чувствовала Дездемона, когда ее душил Отелло. - Похоже, швеи немного перестарались, - озвучила явный факт мадам Жири. - Немного?! - громко возмутилась Джилл и в следующее мгновение поплатилась за это - последние запасы воздуха закончились в ее легких. Мадам Жири ослабила шнуровку корсета, который помогала застегнуть своей подопечной. С жадностью глотнув воздуха, Джилл снова смогла возмущаться: - Это, конечно, коплимент, что они считают, что у меня такая тонкая талия... Но это не так! - Времени на перешивку платья нет, - голосом полном решимости сказала Антуанетта. - Эй! На что это вы, мадам Жири, намекаете? - у Джилл появились более чем плохие предчувствия. - Вы что хотите, чтобы я задохнулась?! К черту! Тогда я не буду петь! Мне еще дороги мои ребра! Антуанетта вздохнула. В голосе ее подопечной явно начали слышаться истерические нотки. - Я хотела сказать, Джульетта, что надо пару швов распустить, - увидев на лице Джилл радость, мадам Жири продолжила. - Хотя все равно будет туго. - Так хотя бы не сдохну от нехватки кислорода! - усмехнулась Уинфорд. Мадам Жири, решившая не придираться к словам новой примы (хотя она перестала так делать еще восемь месяцев назад) стала распускать швы на платье, наполовину надетом на Джилл. Утянув корсет (а также услышав в процессе парочку отборных ругательств) Антуанетта застегнула платье и взглянула на результат. Перед мадам Жири стояла довольно миловидная, хотя немного лукавая на вид, молоденькая девушка. Светло-каштановые волосы, были завиты и начесаны, от чего казались пышными; также в волосах искрились словно снежинки заколки в форме них же. А гримеры постарались на славу - вздернутый нос Уинфорд более не казался слишком вздернутым. - Ух ты! - Джилл наконец смогла спокойно поглядеть в зеркало и немедленно припала к нему. - Это я? Не может быть... - Джилл! - на пороге гримерки появилась Мэг и застыла. - Ты такая красивая! - Ой, да брось, Мэг! - Джилл отмахнулась, покраснев, но тут же спросила свою подругу. - Мэг... А почему ты здесь? Ты же должна была... - Мы уже выступили, глупая! - рассмеялась Мэг и стала выпихивать остолбеневшую подругу из гримерки. - Сейчас твоя очередь блеснуть на сцене! Джилл почувствовала, как ее охватывает волнение со страхом. Выступать на сцене Оперы Популер, это вам не выступать на представлениях пансиона перед предками воспитанниц! И вот Джилл была всего в нескольких шагах от сцены. Как там говорил Эрик о выступлениях? "Нужно отбросить все эти... как их... комплексы? Че за фигня, таких слов он не знает! Одним словом, плюнуть на свои страхи, кажется!" - сделав вздох Джилл сделала шаг к сцене. Уже более решительный. *** - Мсье виконт! Как же я рад вас видеть! - почти пропел Флавель, увидев молодого виконта в ложе №5. - И я вас рад видеть, мсье барон! - сказал Рауль, пожав протянутую руку барона. Воцарилась тишина. Впрочем, она тут же прервана музыкой. Представление началось. - Что, мсье виконт, нашли себе даму сердца уже или нет? - с усмешкой сказал Флавель, наблюдая за балеринами, танцующих на сцене. Молодой де Шаньи немедленно залился краской и что-то невнятно пробормотал в ответ. Барон Флавель был знаком с братом Рауля, Филиппом, и поэтому это давало ему право задать такой вопрос. - До чего хорошенькие особы! - переодически восклицал Луи Флавель, буквально прилипнув к оперному биноклю, через который созерцал девушек. Рауль покраснел еще раз и сказал в ответ: - Вообще-то... Там танцует одна моя знакомая... В последнем ряду третья слева... Флавель, немедленно перевел бинокль на заданные координаты и увидел красивую девушку с темными кудрями. Очень даже ничего, для молодого виконта сойдет. Но для него нет. Уж, больно вид у нее какой-то... Слишком невинный чтоли?.. Отметив еще несколько очаровательных особ в своем дневнике (под графой "На всякий случай"), барон продолжил искать себе новую пассию. И тут случилось это. На сцену вышла еще одна девушка. В пышном белом платье она казалась необычайно хрупкой и изящной, а локоны в ослепительном свете казались золотистыми (или же он до сих пор был пьян?). А как только она запела... Флавель немедленно вырвал и смял листок из своего дневника. Ему этот список не понадобиться. Точно не понадобиться. Теперь он точно знал, кто ему нужен. *** Тем временем Призрак Оперы лихорадочно собирался. И как он умудрился, так опоздать? Во всем была виновата проклятая уборка! Эрик бросил взгляд на свое жилище. Вид все равно остался захламленный. Хотя бы бардак стал творческим. Уже лучше. Призрак, наскоро одевшись, почти побежал в свою ложу. Он ни в коем случае не должен опоздать на выступление Кристины! "Ни за что не опозда..." - мысль оборвалась и Эрик уставился на двоих мужчин, что заняли его ложу. "Что за черт! Кто они и что делают в моей ложе!" - начал злиться Эрик. Всерьез обдумав идею придушить их, Призрак заскрежетав зубами (юноша, что сидел в кресле подозрительно посмотрел на колонну, которая вела на тайную лестницу), пошел искать другую ложу. Но это и так было провалом. Все ложи, все места в Опере были забиты. Ругнувшись, Эрик пошел обратно в свое жилище. Ну в самом деле, не за кулисами и не на люстре слушать свою Кристину? Как раз проходя под сценой (директор был скуп на ремонт Оперы), Эрик прислушался. Отсюда был слышен каждый звук раздававшийся на сцене. Наконец, настал черед петь его Кристине - пусть он не видит ее, но ее голос... - О, Господи... - только и смог сказать Призрак Оперы, когда ария началась. И явно не от восхищения. Это. Была. Не. Кристина. Эрик заставил себя посчитать до десяти и обратно. Не помогло. Именно поэтому, рабочие, которые были этажом выше и пытались тоже предаться прекрасному, испуганно шарахнулись в сторону, услышав отборную порцию ругательств снизу. "Да, что за день сегоня?!" - почти взвыл Призрак Оперы. *** Зал взорвался аплодисментами, когда Джилл закончила петь. Уйдя со сцены, аплодисменты еще были слышны. Черт, а она не сбилась даже! Вот это да! Боже, как они аплодировали ей! Да, это успех! Не успела Джилл опомниться и уйти обратно в гримерку снимать с себя весь этот наряд, как ее подхватил за локоток один из директоров (имена их она попросту забыла) и потащил в сторону от желанной гримерки что-то говоря о банкете и что она должна там быть. Банкет был шикарный. Новые директора вовсю праздновали: ну надо же какой успех у новой примы! И что самое главное она совсем не скандалит! Временное ведущее сопрано переминалась с ноги на ногу и растерянно поглядывала по сторонам. Заколки, которые были закреплены в ее волосах были довольно тяжелыми и Джилл сделала попытку убрать их (особенно ту, что висела на одной пряди и причиняла особый дискомфорт, пытаясь эту самую прядь с корнем вырвать). Запустив руку в волосы, под видом поправления прически и улыбаясь мимо проходящим людям, она дернула одну заколку. Не получилось. Все также улыбаясь Джилл дернула посильнее. Опять не получилось. "Да, что за черт?! Они их, что приклеили?!" - эта мысль показалась довольно правдоподобной и поэтому сейчас улыбка Джилл стала нервной и кривой. И вот после этого противостояния заколок и новой примы, Джилл почти удалось снять одну и поэтому она попросту не заметила, как кто-то подошел к ней. - Сударыня, - некто пропел на ухо Джилл сладким-сладким голосом. - Вы пели просто великолепно! Новая прима Оперы Популер подпрыгнула на месте и чуть было не заорала, услышав голос за своей спиной. Мысленно обругав этого типа, Джилл повернулась к обладателю голоса. Этим обладателем был брюнет лет тридцати в черном фраке и с напомаженными усиками. Этими усами он чем-то напомнил Джилл таракана. "Таракан" тем временем продолжал восхвалять голос Уинфорд. - ...Одним словом вы превзошли саму Гуидичелли! Ох, забыл представиться - я, барон Луи Франсуа Эжен Пьер Антуан Морис Флавель, - "таракан" принял напыщенный вид и стал ждать реакции от девушки. Джилл тем временем сосредоточенно думала, пытаясь найти имя и фамилию среди вторых имен. Увидев, что у девушки более чем озадаченный вид, барон решил действовать. - Мадмуазель, - сказал он, хватая за руку Джилл и придвигаясь поближе, от чего девушка тихо пискнула и сделала попытку отодвинуться подальше от него. - Давайте... Поужинаем вместе? - Эээ... - протянула Джилл, старательно отодвигаясь от типа и пытаясь убрать свою руку из его цепких лап. - Знаете... Я очень занята... Мне нужно убрать комнату... Помыть посуду... Вымыть пол... Постирать одежду... Связать шарфик... Поразившись какую же чушь она несет, Уинфорд тихо продолжала отодвигаться от этого психа. И отодвигалась до тех пор, пока не наткнулась на кого-то.